Десять шрифтов с кириллицей 2016 года

По­че­му бы в мае не вспо­мнить о про­шед­шем 2016 го­де? Тем бо­лее что он был на­сы­щен со­бы­ти­я­ми как на гло­баль­ной, так и на ло­каль­ной шриф­то­вой сце­не. Вот не­ко­то­рые из них. На кон­фе­рен­ции ATypI в Вар­ша­ве бы­ла пред­став­ле­на тех­но­ло­гия ва­ри­а­тив­ных шриф­тов, и, хо­тя об осо­бен­но­стях её при­ме­не­ния спо­ры не уни­ма­ют­ся, оче­вид­но, что от­ча­сти бу­ду­ще­е ти­по­гра­фи­ки где-то там. В мае про­шло­го го­да успеш­но де­бю­ти­ро­ва­ла мас­штаб­ная кон­фе­рен­ция Typo Labs, по­свящён­ная шриф­то­вым тех­но­ло­ги­ям и про­грамм­но­му обес­пе­че­нию. И уже в кон­це 2016-го ста­ло по­нят­но, что кон­фе­рен­ция «Се­ре­бро на­бо­ра», увы, берёт па­у­зу. Да­лее — не­сколь­ко за­мет­ных яв­ле­ний на рын­ке.

Воз­мож­но, от­ве­том на гло­баль­ный вы­зов Monotype (за по­куп­кой FontShop по­сле­до­ва­ло ещё два круп­ных при­об­ре­те­ния: плат­фор­мы ви­зу­аль­но­го мар­ке­тин­га Olapic и стар­та­па Swyft Media, за­ра­ба­ты­ва­ю­ще­го на эмод­зи) явил­ся Type Network — ини­ци­а­ти­ва Font Bureau (Дэвид Бер­лоу и Ро­джер Бл­эк). В ком­па­нии со­бран вы­ра­зи­тель­ный со­ста­в ме­не­дж­мен­та и экс­перт­но­го со­ве­та (в ко­то­рый во­шли Дэвид Бер­лоу, Мэтью Кар­тер, Петр ван Бло­к­ланд, Сай­рус Хай­смит и дру­гие).

Рос­сий­ский ланд­шафт то­же ста­но­вит­ся во мно­гом ин­те­рес­нее: «Па­ра­Тайп» пе­ре­за­пу­стил ма­га­зин шриф­тов Fonts.ru, в ко­то­ром поль­зо­ва­те­лям пред­ло­же­но сра­зу не­сколь­ко ори­ги­наль­ных сце­на­ри­ев по­ис­ка и вы­бо­ра шриф­тов. Год на­зад на шриф­то­вом рын­ке по­яви­лся ду­эт Ильи Ру­дер­ма­на и Юрия Остро­менц­ко­го, анон­си­ро­вав свою сту­дию CSTM Fonts и ма­га­зин type.today, — от­ме­тим впе­чат­ля­ю­щие тем­пы шриф­то­вых ре­ли­зов и про­фес­си­о­наль­ной ак­тив­но­сти. И на­ко­нец, мно­гие поль­зо­ва­те­ли до­жда­лись ре­ли­за но­вой, ше­стой вер­сии шриф­то­во­го ре­дак­то­ра FontLab.

Ра­зо­брав­шись с флеш­бе­ком 2016-го, вер­нём­ся к на­ше­му еже­год­но­му об­зо­ру. Усло­вия вы­бо­ра про­ек­тов оста­лись преж­ни­ми: шрифт дол­жен со­дер­жать на­бор ки­рил­ли­че­ских зна­ков, пра­во на его ис­поль­зо­ва­ние долж­но быть до­ступ­но для при­об­ре­те­ния лю­бо­му же­ла­ю­ще­му, да­та вы­пус­ка — не ра­нее ян­ва­ря и не по­зд­нее де­ка­бря 2016 го­да. На этот раз до­пол­ни­тель­но к де­сят­ке мы ре­ши­ли со­брать не­боль­шой арьер­гард из 9 шриф­тов, а ав­то­рам шриф­тов за­да­­ли па­ру во­про­сов: 1) Ка­кой им­пульс по­слу­жил на­ча­лом ра­бо­ты? 2) Че­го уда­лось до­стичь и ка­кие бы­ли слож­но­сти в про­ек­те?

Итак, все 10+9 в ал­фа­вит­ном по­ряд­ке☟

Круп­но­ке­гель­ная вер­сия шриф­та Baskerville вы­шла в ком­па­нии «Па­ра­Тайп» в сен­тя­бре 2016 го­да в ком­плек­тах Display и Poster. Ба­зо­вые па­ра­мет­ры гар­ни­тур уна­сле­до­ва­ны от ITC New Baskerville, так что они со­став­ля­ют хо­ро­шую па­ру к 8 на­чер­та­ни­ям от Джо­на Квар­тан­та и Ко, сде­лан­ным в ITC в 1972 го­ду (ки­рил­ли­че­ский на­бор зна­ков был со­здан Та­ги­ром Са­фа­е­вым в 1993-м). Об­острён­ный кон­траст, за­ужен­ные про­пор­ции зна­ков, тон­кие де­та­ли (осо­бен­но при­ме­ча­те­лен кур­сив в Baskerville Poster) пред­по­ла­га­ют ра­бо­ту в круп­ных кеглях — и в этом мас­шта­бе Baskerville Display & Poster при­об­ре­та­ют не­при­лич­ную кра­со­ту и изя­ще­ство. Мож­но ска­зать, что ав­то­рам уда­лось мак­си­маль­но пре­тво­рить стрем­ле­ние Джо­на Бас­кер­ви­ля к тон­кой и вы­ра­зи­тель­ной фор­ме. Сре­ди про­пис­ных зна­ков кур­си­ва мож­но об­на­ру­жить и аль­тер­на­тив­ные фор­мы со сво­ша­ми и ро­счер­ка­ми, на­по­ми­на­ю­щи­ми нам о том, что сам Бас­кер­виль был пре­крас­ным кал­ли­гра­фом. От­дель­но­го упо­ми­на­ния за­слу­жи­ва­ют ар­ти­стич­ные ма­юс­куль­ные и ми­ну­скуль­ные циф­ры; сло­вом, это изящ­ное, ла­ки­ро­ван­ное укра­ше­ние, а не шрифт — та­ко­му по­ра­до­вал­ся бы и сам Бомарше.

Шриф­ты Baskerville и се­го­дня оста­ют­ся ра­бо­чей ло­шад­кой мно­гих ти­по­гра­фов. С со­вет­ских времён (если го­во­рить о ки­рил­ли­че­ской вер­сии) ком­форт­ные про­пор­ции, спо­кой­ные и при­выч­ные фор­мы этой гар­ни­ту­ры встре­ча­ют­ся на стра­ни­цах дет­ских книг, ху­до­же­ствен­ной ли­те­ра­ту­ры, до­ку­мен­таль­ной про­зы, жур­на­лов. Эти шриф­ты слож­но на­звать остро­ак­ту­аль­ны­ми, но они все­гда бу­дут при­сут­ство­вать в ар­се­на­ле ди­зай­не­ра, оформ­ля­ю­ще­го кни­гу. И те­перь с по­яв­ле­ни­ем тща­тель­но от­ри­со­ван­ных круп­но­ке­гель­ных вер­сий де­ло остаёт­ся за уме­лым при­ме­не­ни­ем этих шриф­тов не толь­ко в за­го­лов­ках и на ти­туль­ных стра­ни­цах книг, но и в жур­на­лах, ин­фо­гра­фи­ке и про­чих жан­рах — без стес­не­ния в кеглях и раз­ме­рах.

Этот нео­гу­ма­ни­сти­че­ский гро­теск с бес­пре­це­дент­ным для тек­сто­во­го шриф­та ко­ли­че­ством ли­га­ту­р (как в ла­ти­ни­це, так и в ки­рил­ли­це) был раз­ра­бо­тан по за­ка­зу жур­на­ла «Боль­шой го­род». В ин­тер­вью с Ильёй Ру­дер­ма­ном мы уже рас­ска­зы­ва­ли о ро­ли это­го шриф­та в из­да­нии: «Гро­теск Big City сде­лал не­ма­ло и для ли­те­ра­тур­но­го, и для гра­ждан­ско­го об­ра­за жур­на­ла. Во мно­гом это­му спо­соб­ство­ва­ла ак­ту­аль­ная ти­по­гра­фи­ка с до­лей са­мо­и­ро­нии, что в це­лом от­ве­ча­ло и ду­ху инд­иви­ду­аль­но­сти лич­но­сти, и де­мо­кра­тиз­му, ко­то­рые про­воз­гла­шал БГ». На тот мо­мент гар­ни­ту­ра со­дер­жа­ла 11 на­чер­та­ний (9 пря­мых и два кур­сив­ных). В 2009 го­ду Big City стал по­бе­ди­те­лем меж­ду­на­род­но­го кон­кур­са Со­вре­мен­ная ки­рил­ли­ца. Шрифт дол­гое вре­мя оста­вал­ся в экс­клю­зив­ном ис­поль­зо­ва­нии ре­дак­ци­ей жур­на­ла, за­тем на­чал­ся дол­гий про­цесс до­ра­бот­ки гро­те­ска с уча­сти­ем Оль­ги Пань­ко­вой для пуб­лич­но­го ре­ли­за под лей­б­лом CSTM Fonts.

В 2016 го­ду шрифт был пред­став­лен в де­вя­ти на­сы­щен­но­стях (от Hairline до Heavy) с со­от­вет­ству­ю­щи­ми кур­си­ва­ми (все­го 18 на­чер­та­ний). В но­вой вер­сии уточ­нён ри­су­нок зна­ков, до­бав­ле­на ка­пи­те­ль, но­вые ли­га­ту­ры и не­ал­фа­вит­ны­е сим­во­лы. Если при­ни­мать во вни­ма­ние, что гар­ни­ту­ра под­дер­жи­ва­ет бо­лее 100 язы­ков, а ли­га­ту­ры при­сут­ству­ют не толь­ко в строч­ных, но и в про­пис­ных зна­ках и в ка­пи­те­ли, то гру­бый ариф­ме­ти­че­ский под­счёт даёт бо­лее 2000 ли­га­тур в од­ном на­чер­та­нии. Ум­но­жая на об­щее ко­ли­че­ство на­сы­щен­но­стей, мы по­лу­чаем астро­но­ми­че­ский объ­ём ра­бо­ты, ко­то­рая бы­ла про­де­ла­на для то­го, что­бы вы­пус­тить шриф­т в про­да­жу.

Ти­по­гра­фи­че­ский по­тен­ци­ал это­го гро­те­ска вы­гля­дит весь­ма впе­чат­ля­ю­щим. Кро­ме не­объ­ят­но­го ко­ли­че­ства ли­га­тур он ос­на­щён сим­во­ла­ми, чув­стви­тель­ны­ми к ре­ги­стру, все­ми ви­да­ми цифр, чис­ли­тель­ны­ми, дро­бя­ми, ин­дек­са­ми, ма­те­ма­ти­че­ски­ми зна­ка­ми и зна­ка­ми клю­че­вых ва­лют. Бла­го­да­ря ши­ро­кой ли­ней­ке на­чер­та­ний BigCity Grotesque спо­со­бен спра­вить­ся с ми­кро- и ма­кро­ти­по­гра­фи­че­ски­ми за­да­ча­ми, убе­ди­тель­но ра­бо­тая как в мел­ком кегле, так и в за­го­лов­ках. Мож­но от­ме­тить и ещё од­ну осо­бен­ность шриф­та. При ком­би­на­ции на­бо­ра ки­рил­ли­цей и ла­ти­ни­цей тек­сту­ра на­бо­ра су­ще­ствен­но раз­ли­ча­ет­ся. Текст на осно­ве ла­ти­ни­цы за счёт оби­лия хво­сти­ков-за­се­чек в зна­ках b, d, h, i, k, l, m, n, p, r, u вы­гля­дит на­мно­го куд­ря­вее, чем на­бор в ки­рил­ли­це, где по­доб­ное ре­ше­ние встре­ча­ет­ся толь­ко в двух бук­вах — р и ф. Мож­но се­бе пред­ста­вить, на­при­мер, би­лин­гваль­ное из­да­ние, в ко­то­ром эта осо­бен­ность шриф­та сра­бо­та­ет ещё и функ­ци­о­наль­но.

Оль­га Пань­ко­ва

Гра­фи­че­ский и шриф­то­вой ди­зай­нер

Сти­му­лом к ра­бо­те по­слу­жи­ла моя ста­жи­ров­ка в CSTM Fonts, и я бы­ла счаст­ли­ва, что Илья и Юра (Илья Ру­дер­ман и Юрий Остро­менц­кий. — Прим. ред.) до­ве­ри­ли мне имен­но этот шрифт. Во-пер­вых, я фа­нат од­но­имён­но­го жур­на­ла и до сих пор хра­ню мно­го но­ме­ров, а во-вто­рых, по­сле дол­гой ра­бо­ты над Пу­лит­це­ром бы­ло очень ин­те­рес­но по­ра­бо­тать с гро­те­ском, и осо­бен­но с ли­га­тур­ной ча­стью. По­на­ча­лу страш­нее все­го бы­ло вно­сить да­же ми­ни­маль­ные из­ме­не­ния в кон­ту­ры, ведь этим шриф­том дол­го на­би­ра­ли жур­нал и он пре­крас­но ра­бо­тал! Но по­сколь­ку я всё де­ла­ла под чёт­ким ру­ко­вод­ством Ильи, боль­ших слож­но­стей не воз­ни­ка­ло. Ду­маю, всё, че­му я на­учи­лась в про­цес­се со­зда­ния та­кой боль­шой се­мьи, мож­но счи­тать до­сти­же­ни­я­ми.

На­след­ник шриф­та Belladonna (экс­клю­зив­ный про­ект для жур­на­ла Italia), гар­ни­ту­ра FF Carina — это ва­ри­а­ция на те­му ан­тикв но­во­го сти­ля XVIII–XIX ве­ков. Мо­ну­мен­таль­ная сим­мет­рия и ста­ти­ка, вы­со­кий кон­траст, за­ужен­ные про­пор­ции зна­ков — все при­зна­ки, при­су­щие ди­до­нам, мы ви­дим и здесь. Од­на­ко изоб­ре­та­тель­ная ра­бо­та с остро­ко­неч­ным пе­ром при­ве­ла к уни­каль­но­му об­ра­зу. Не­обыч­ная пла­сти­ка гра­фем, на­плы­вы ова­лов с эн­та­зи­сом, чер­ниль­ные ста­лаг­ми­ты и ста­лак­ти­ты за­се­чек в про­пис­ных C, E, F, G, S, T, Z, ко­кет­ли­вые кап­ли в строч­ных зна­ках — и вся нео­клас­си­ка ле­тит к чёр­ту, а взгля­ду от­кры­ва­ет­ся эсте­ти­ка жур­наль­но­го лет­те­рин­га 1970-х в ис­пол­не­нии Гер­ба Лю­ба­ли­на и, на­при­мер, шриф­т ITC Tiffany Эда Бен­ге­та.

Де­ко­ра­тив­ность вне­дре­на в шрифт по его же за­ко­нам — ли­га­ту­ры, сво­ши, ми­ну­скуль­ные циф­ры и не­ко­то­рые аль­тер­на­ти­вы раз­ви­ва­ют ха­рак­тер шриф­та. От­дель­но­го от­ме­тим аль­тер­на­тив­ный ноль в во­лос тол­щи­ной и ки­рил­ли­че­ские ли­га­ту­ры, сде­лан­ные без стрем­ле­ния со­еди­нить всё со всем. FF Carina под­дер­жи­ва­ет по­чти сот­ню язы­ков, она про­стро­е­на в трёх на­чер­та­ни­ях (Regular, Bold, Black), со­дер­жит дро­би и ма­те­ма­ти­че­ские зна­ки (хо­тя слож­но пред­по­ло­жить, что гар­ни­ту­ру бу­дут ис­поль­зо­вать в кон­тек­сте, в ко­то­ром по­тре­бу­ют­ся дро­би и ин­дек­сы).

...Арт-ди­рек­тор «Па­ра­Тай­па» пуб­ли­ку­ет шрифт в «Фонт­Шо­пе»? В этом нет ни­ка­кой кон­спи­ро­ло­гии. Пред­ло­же­ние ли­цен­зи­ро­вать бу­ду­щий шрифт по­сту­пи­ло ав­то­ру от FontShop на кон­фе­рен­ции ATypI ещё в 2008 го­ду, и спу­стя го­ды Алек­сан­дра сдер­жа­ла своё обе­ща­ние.

Ак­ци­дент­ное на­чер­та­ние шриф­та Futura Display (как и фор­мы Futura Black), вы­пу­щен­ное Пау­лем Рен­не­ром в 1932 го­ду, оче­вид­но, уже на­все­гда оста­нет­ся в те­ни основ­но­го ком­плек­та сти­лей это­го гео­мет­ри­че­ско­го гро­те­ска. Бо­лее то­го, этот квад­рат­ный упрощён­ный шрифт в со­вре­мен­ной ло­ги­ке про­ек­ти­ро­ва­ния шриф­то­вых се­мейств не име­ет об­щей кон­струк­тив­ной и гра­фи­че­ской осно­вы с Фу­ту­рой.

Об­ра­ще­ние Ва­ле­рия Го­лы­жен­ко­ва к не­оче­вид­ной сто­ро­не Фу­ту­ры при­ве­ло к про­вер­ке по­тен­ци­а­ла и воз­мож­но­стей этой гра­фи­ки. Сна­ча­ла First Prize про­из­во­дит впе­чат­ле­ние ре­пли­ки на рен­не­ров­ские фор­мы, но, раз­гля­дев де­та­ли про­ек­та, по­ни­ма­ешь, что здесь ра­бо­та ве­лась со­всем в дру­гом на­прав­ле­нии. Ав­тор ста­вит пе­ред со­бой за­да­чу «ге­не­ти­че­ско­го» экс­пе­ри­мен­та. Да, в осно­ве ра­бо­ты — жёст­кая ло­ги­ка гео­мет­ри­че­ско­го гро­те­ска (First Prize лишён да­же скруг­ле­ний вну­трен­них ова­лов, а вну­три­бук­вен­ное бе­лое вы­руб­ле­но под пря­мым уг­лом), но са­мое н­те­рес­ное на­чи­на­ет­ся с мо­мен­та вне­дре­ния в эту гра­фи­ку кон­струк­ций на­клон­но­го и пря­мо­го кур­сив­ов (Bold Italic, Bold Upright). До­ба­вить сю­да ци­ти­ро­ва­ние не­ко­то­рых осо­бен­но­стей ста­ро­стиль­ных ан­тикв (верх­ние вы­нос­ные эле­мен­ты вы­ше про­пис­ных, ми­ну­скуль­ные циф­ры), иг­ры с на­чаль­ны­ми и кон­це­вы­ми ро­счер­ка­ми — и идея до­во­дит­ся до воз­мож­но­го аб­со­лю­та.

В ре­зуль­та­те по­лу­чил­ся ак­ци­дент­ный шрифт, ко­то­рый в лю­бом ма­ке­те ре­ши­тель­но возь­мёт на се­бя роль со­ли­ста. И если на­чер­та­ние Bold дей­стви­тель­но на­по­мнит нам о Рен­не­ре, то Bold Italic и Bold Upright — это на­сто­я­щий Го­лы­жен­ков. Если вам до­во­ди­лось ви­деть его бы­стрые на­брос­ки шриф­то­вых форм (на бу­маж­ных ска­тер­тях в ка­фе, на­при­мер), то вы пой­мёте, что син­тез кал­ли­гра­фии и шриф­то­вой ин­же­не­рии — это ха­рак­тер­ная осо­бен­ность его ав­тор­ско­го тем­пе­ра­мен­та. Шрифт спо­со­бен дер­жать как экс­тре­маль­но круп­ные ке­гли, так и сред­не­ке­гель­ный на­бор (в уме­рен­ных ко­ли­че­ствах) и об­ла­да­ет всем по­тен­ци­а­лом для раз­ви­тия в сто­ро­ну свет­лых на­чер­та­ний. В лю­бом слу­чае First Prize уже за­нял ме­сто в ря­ду со­сто­яв­ших­ся шриф­то­вых экс­пе­ри­мен­тов.

Ва­ле­рий Го­лы­жен­ков

Гра­фи­че­ский ди­зай­нер, ди­зай­нер шриф­та, пе­да­гог, парт­нёр сту­дии Letterhead

Им­пуль­сом для на­ча­ла ра­бо­ты мо­гу на­звать два мо­мен­та. Пер­вый — же­ла­ние дать но­вую жизнь од­но­му из мо­их ста­рых шриф­тов. В ре­зуль­та­те FirstPrize 2000 го­да вы­пус­ка был пол­но­стью пе­ре­стро­ен. Вто­рой мо­мент — это ин­те­рес, ко­то­рый про­яви­ли к шриф­ту Илья и Юрий (Илья Ру­дер­ман и Юрий Остро­менц­кий. — Прим. ред.) во вре­мя про­смот­ра и об­су­жде­ния кан­ди­да­тов для ре­ли­за на пло­щад­ке type.today. При­зна­юсь, без их под­держ­ки шрифт мог бы на­дол­го за­дер­жать­ся в сто­ле сре­ди про­чих на­бросков. На се­го­дня уда­лось под­го­то­вить две груп­пы свя­зан­ных меж­ду со­бой на­чер­та­ний, каж­дая из ко­то­рых при­вя­за­на к FirstPrize Bold. Од­на груп­па — это на­чер­та­ния за­ужен­ных про­пор­ций, вто­рая со­сто­ит из силь­но сжа­тых на­чер­та­ний.

Слож­но­сти? Это, на­вер­ное, са­мый объ­ём­ный из мо­их про­ек­тов, и слож­нее все­го бы­ло на ста­дии тех­ни­че­ской раз­ра­бот­ки и те­сти­ро­ва­ния, ко­гда все основ­ные идеи бы­ли уже ре­а­ли­зо­ва­ны — нуж­но бы­ло не от­вле­кать­ся на дру­гие, бо­лее твор­че­ские за­да­чи.

Ди­зай­не­ры Вин­сент Чан и Кри­сти­ан Шварц спро­ек­ти­ро­ва­ли этот гро­теск в 2008 го­ду по за­ка­зу Кри­сто­фе­ра Мар­ти­не­за, арт-ди­рек­то­ра жур­на­ла о мо­де и сти­ле T (The New York Times Style Magazine). Жур­нал Т уко­ренён в куль­ту­ре и ви­зу­аль­ной ис­то­рии боль­шо­го аме­ри­кан­ско­го ме­га­по­ли­са. Хо­тя он был за­пу­щен в 2004 го­ду, связ­ь из­да­ния с NYT на­во­дит на со­об­ра­же­ния, что каж­дый ре­ди­зайн Т не­мыс­лим без до­ли кон­сер­ва­тиз­ма и по­ис­ков ин­тел­ли­гент­ных хо­дов. Пер­вый шрифт се­мей­ства Giorgio (2007) с за­сеч­ка­ми, ко­то­рый арт-ди­рек­тор T-magazine Кри­сто­фер Мар­ти­нез на­ме­тил для за­го­лов­ков, по­лу­чил­ся кок­тейль­ной гар­ни­ту­рой с бла­го­род­ной ис­то­ри­ей. В нём сме­ша­ны вы­со­кий кон­траст, гео­мет­рич­ность, не­сколь­ко экс­цен­трич­ных де­та­лей в аль­тер­на­тив­ных зна­ках. Ха­рак­тер­ная осо­бен­ность — ми­ни­маль­ная раз­ни­ца меж­ду вы­со­той строч­ных и про­пис­ных зна­ков и ко­рот­кие вы­нос­ные эле­мен­ты. От­сыл­ка к 1930-м бы­ла оче­вид­ной — по сло­вам ав­то­ров Giorgio, мно­гие ре­ше­ния они пе­ре­ня­ли из гар­ни­ту­ры Corvinus (Bauer Type, ок. 1935) швей­цар­ско­го ди­зай­не­ра Имре Рай­не­ра. Это бы­ло вре­мя не­на­ви­сти к ор­на­мен­ту — Кор­ви­нус сде­лан ми­ни­ма­ли­стич­но и об­ла­дал свое­об­раз­ным рит­мом.

Ге­не­ти­ка Giorgio Sans то­го же по­ряд­ка — уз­кий гро­теск с ко­рот­ки­ми вы­нос­ны­ми эле­мен­та­ми, ко­то­рый в на­бо­ре сби­ва­ет­ся в плот­ные стро­ки, на­по­ми­на­ю­щие о ти­по­гра­фи­ке мод­ных жур­на­лов 20-х и 30-х го­дов. Он бо­лее «по­ли­гра­фи­чен», уни­вер­са­лен и не пре­тен­ду­ет на связь с ис­то­ри­ей, го­род­ской сре­дой и афи­ша­ми ве­ка джа­за. От­дель­ный сет круг­лых и бо­лее ши­ро­ких про­пис­ных зна­ков поз­во­ля­ет иг­рать с рит­ма­ми за­го­лов­ков — приём, ко­то­рым уже увле­ка­лись жур­наль­ные ди­зай­не­ры (не сто­ит за­бы­вать, что шрифт был сде­лан для ма­ке­та де­ся­ти­лет­ней дав­но­сти). Кро­ме то­го, ла­ти­ни­ца со­дер­жит че­ты­ре аль­тер­на­тив­ных зна­ка G, Q, R и g, а в ки­рил­ли­це толь­ко бук­вам Я, я по­вез­ло иметь ва­ри­а­цию.

Мож­но ска­зать, что это шрифт для руч­но­го на­бо­ра — диа­па­зон на­сы­щен­но­стей (9 на­чер­та­ний с кур­си­ва­ми) пред­по­ла­га­ет по­бук­вен­ную сбор­ку ак­ци­ден­ции, вза­и­мо­дей­ствие её с гра­фи­кой и фо­то, тон­кую ра­бо­ту с бе­лым про­стран­ством ли­ста, огром­ным пят­ном, кон­струк­ци­ей. Чем гром­че, тем луч­ше, но нет ни­че­го скуч­нее мо­но­тон­но­го тек­ста, ак­ку­рат­но на­бран­но­го Giorgio Sans в не­боль­шом кегле.

Mediator — не­об­хо­ди­мое и ожи­да­е­мое при­бли­же­ние к уни­вер­саль­ным гар­ни­ту­рам вро­де Frutiger или Univers, ко­то­рых по-преж­не­му не хва­та­ет на рын­ке ки­рил­ли­цы. Это нео­гу­ма­ни­сти­че­ский гро­теск со спо­кой­ной (на пер­вый взгляд) пла­сти­кой, и его глав­ные ка­че­ства — удо­бо­чи­та­е­мость в мел­ких кеглях и лёг­кость со­че­та­ния с книж­ны­ми ан­ти­ква­ми раз­лич­но­го ри­сун­ка и тем­пе­ра­мен­та.

У шри­фта от­кры­тая апер­ту­ра, раз­ни­ца меж­ду вы­со­той про­пис­ных и строч­ных зна­ков су­ще­ствен­ная, как и вы­со­та вы­нос­ных эле­мен­тов. Про­пис­ные бук­вы рав­но­ши­рин­ные; об­раз шриф­та в ки­рил­ли­че­ском на­бо­ре чем-то на­по­ми­на­ет Humanist 531 (ки­рил­ли­че­ская вер­сия шриф­та Syntax Ган­са Эду­ар­да Мей­е­ра, 1968). Воз­мож­но, это уже ав­тор­ский по­черк — оба шриф­та бы­ли сде­ла­ны Ман­ве­лом Шма­во­ня­ном. Во­про­сы вы­зы­ва­ют раз­ве что за­ужен­ные на­чер­та­ния Narrow и Condensed: в та­ких тис­ках ди­на­мич­ные фор­мы на­чи­на­ют «скри­петь», все из­ги­бы, ду­ги, диа­го­на­ли де­фор­ми­ру­ют­ся, а раз­ма­ши­стые вы­нос­ные эле­мен­ты со­про­тив­ля­ют­ся по­пыт­кам со­брать не­мно­го­слов­ную ком­по­зи­цию.

По сло­вам из­да­те­ля, Mediator — не­за­мет­ный шрифт, но, по на­ше­му мне­нию, в тек­сто­вых кеглях он до­ста­точ­но эмо­ци­о­на­лен и вы­во­дит свою, со­всем не ме­ди­та­тив­ную ме­ло­дию. Это нуж­но учи­ты­вать при вы­бо­ре шриф­та в ка­че­стве как основ­но­го, так и вспо­мо­га­тель­но­го ин­стру­мен­та для на­бо­ра. Гар­ни­ту­ра со­дер­жит 30 на­чер­та­ний: 8 пря­мых и 8 кур­сив­ных от Thin до Black, 7 за­ужен­ных и 7 уз­ких от Thin до ExtraBold. В ком­плек­те ми­ну­скуль­ные циф­ры во всех на­чер­та­ни­ях и ка­пи­тель в пря­мых на­чер­та­ни­ях нор­маль­но­го диа­па­зо­на.

Ман­вел Шма­во­нян

Ди­зай­нер шриф­та, гра­фик

У ме­ня дав­но зре­ла мысль сде­лать шрифт боль­шо­го диа­па­зо­на с до­воль­но ши­ро­ки­ми про­пор­ци­я­ми. Я и рань­ше про­ек­ти­ро­вал шриф­ты с боль­шим ко­ли­че­ством на­чер­та­ний, но в та­ком диа­па­зо­не — на­чи­ная с Thin до Black — впер­вые. По боль­шей ча­сти я про­ек­ти­рую тек­сто­вые шриф­ты. И в этот раз мне хо­те­лось со­здать со­вре­мен­ный тек­сто­вый гро­теск. Слож­ность бы­ла в том, что очень труд­но вы­де­лить­ся в том ко­ли­че­стве шриф­тов, ко­то­рые уже су­ще­ству­ют и раз­ра­ба­ты­ва­ют­ся се­го­дня ди­зай­не­ра­ми. Я ста­ра­юсь вы­де­лять­ся от­то­чен­но­стью мо­их шриф­тов. На­сколь­ко это у ме­ня по­лу­ча­ет­ся — су­дить не мне.

Пе­тер Би­лак по­ста­вил пе­ред со­бой до­воль­но прак­тич­ную за­да­чу — со­здать ра­ци­о­наль­ный шрифт, ко­то­рый ра­бо­тал бы в длин­ных тек­стах так же хо­ро­шо, как и в за­го­лов­ка­х и на­ви­га­ции. По­доб­но шриф­там для си­сте­м ори­ен­ти­ро­ва­ния, November спо­ко­ен и лишён яр­ких от­вле­ка­ю­щих де­та­лей. «По­рой шрифт дол­жен про­сто хо­ро­шо справ­лять­ся со сво­и­ми обя­зан­но­стя­ми», — ком­мен­ти­ру­ет Би­лак свою за­да­чу.

До­ста­точ­но взгля­да на со­став шриф­то­вой се­мьи, что­бы убе­дить­ся в её муль­ти­функ­ци­о­наль­но­сти. Три груп­пы на­чер­та­ний (Normal, Condensed, Compressed) в диа­па­зо­не от Hairline до Black; ка­пи­тель, ми­ну­скуль­ные циф­ры, ин­дек­сы, ре­ги­стро­за­ви­си­мые аль­тер­на­тив­ные зна­ки да­дут не­об­хо­ди­мую сво­бо­ду ди­зай­не­ру в ра­бо­те с лю­бой ти­по­гра­фи­че­ской за­да­чей. До­ба­вить к это­му ки­рил­ли­цу (ди­зайн Ири­ны Смир­но­вой), гре­че­ский и иврит (кон­суль­та­ции Да­ни­эля Гра­ме­ра) — и при­ме­не­ние шриф­та рас­ши­ря­ет­ся до 200 язы­ков.

С на­бо­ром мас­сы от на­чер­та­ния к на­чер­та­нию шрифт об­ре­та­ет тем­пе­ра­мент, про­яв­ляя хоть и сдер­жан­ный, но до­воль­но от­кры­тый и дру­же­люб­ный нрав. Сре­ди цифр на се­бя об­ра­ща­ют вни­ма­ние 6, 8 и 9, ко­то­рые, буд­то иг­но­ри­руя со­се­дей, вы­ве­де­ны из кру­га с гео­мет­рич­ной точ­но­стью. В свет­лых на­чер­та­ни­ях вид­на точ­ная ра­бо­та Би­ла­ка с ха­рак­те­ром ова­лов и фор­мой. Поз­во­лив се­бе гру­бое обоб­ще­ние, этот шрифт мож­но бы­ло бы на­звать гол­ланд­ским DINом, в ко­то­ром верх берёт не ин­же­нер, а праг­ма­тич­ный ху­дож­ник.

Ири­на Смир­но­ва

Шриф­то­вой ди­зай­нер, кал­ли­граф

Ра­бо­та над ки­рил­ли­цей к November шла на удив­ле­ние лег­ко. Не знаю, по­мо­гал ли мне пре­ды­ду­щий опыт — ра­бо­та над су­пер­се­мей­ством Greta Sans или сам ри­су­нок шриф­та. Един­ствен­ная фор­ма, ко­то­рая на­шлась не сра­зу, — это строч­ная б. Ла­ко­нич­ность форм не поз­во­ля­ла до­ба­вить при­выч­ный из­гиб вверх в окон­ча­нии вы­нос­но­го эле­мен­та. Диа­го­наль­ный штрих тре­бо­вал дру­го­го сре­за, а го­ри­зон­таль­ный вы­нос­ной эле­мент без из­ги­ба де­лал фор­му боль­ше по­хо­жей на ше­стёр­ку. Я на­шла тот ми­ни­маль­ный на­клон, ко­то­рый со­здал не­об­хо­ди­мое дви­же­ние по диа­го­на­ли вверх и поз­во­лил за­кон­чить штрих стро­го вер­ти­каль­но. Ко­гда я ста­ла те­сти­ро­вать го­то­вый шрифт, то по­ня­ла, что November дей­стви­тель­но не об­ра­ща­ет на се­бя вни­ма­ния во вре­мя чте­ния. Чёт­кий и ров­ный ритм, вер­ти­каль­ный ха­рак­тер форм по­мо­га­ли скон­цен­три­ро­вать­ся, а чи­тать в мел­ком кегле бы­ло на удив­ле­ние лег­ко. За­кон­чи­лось тем, что де­ло­вой и не­за­мет­ный November стал мо­им шриф­том по умол­ча­нию в тек­сто­вом ре­дак­то­ре.

Ав­тор­ское про­чте­ние Еле­ной Но­восёло­вой шриф­то­вой клас­си­ки. Ин­тер­пре­та­ции на те­му шриф­тов Бо­до­ни мож­но най­ти в ка­та­ло­гах мно­же­ства сло­во­ли­тен. Од­ной из са­мых убе­ди­тель­ных ра­бот до сих пор счи­та­ет­ся вер­сия, вы­пол­нен­ная для ком­па­нии ITC в се­ре­ди­не 1990-х го­дов под ру­ко­вод­ством Самне­ра Сто­уна, ко­то­рая вклю­ча­ет в се­бя не­сколь­ко оп­ти­че­ских на­чер­та­ний, осно­ван­ных на трёх ори­ги­наль­ных кеглях в 6, 12 и 72 пунк­та. Со­всем не­дав­но яр­кий экс­пе­ри­мент на те­му шриф­тов Bodoni был про­ведён в про­ек­те Parmigiano, вы­пу­щен­ном сту­ди­ей Typotheque (мы пи­са­ли об этом в пре­ды­ду­щем об­зо­ре).

Для вер­сии NWT Bodoni ав­то­р вы­бра­л об­раз­цы тек­сто­вых кеглей в 9 и 12 пунк­тов, что пред­по­ла­га­ет ис­поль­зо­ва­ние шриф­та в длин­ных тек­стах. Од­на­ко сто­ит с осто­рож­но­стью ис­поль­зо­вать шрифт в кегле ни­же 12-го: ре­гу­ляр­ное на­чер­та­ние со­здаёт плот­ный и гу­стой на­бор при до­воль­но вы­со­ком кон­тра­сте, что мо­жет быть кри­тич­ным при рас­тис­ки­ва­нии крас­ки при пе­ча­ти на рых­лой бу­ма­ге. Тек­сту­ра на­бо­ра рав­но­мер­на, а об­раз тек­ста на­по­ми­на­ет о шриф­те Filosofia Зу­зан­ны Лич­ко. В де­та­лях же эти шриф­ты раз­ли­ча­ют­ся прин­ци­пи­аль­но. Если фор­мы Filosofia смяг­че­ны, то NWT Bodoni прин­ци­пи­аль­но об­острён (вер­ти­каль­ные за­сеч­ки C, E, F, G, S, T, Z — это острые клин­ки).

Чи­сто­та и стре­ми­тель­ность кон­ту­ров в шриф­те Еле­ны Но­восёло­вой со­здаёт ощу­ще­ние ско­ро­сти вну­три ста­тич­ных кон­струк­ций зна­ков. Эта ско­рость, на­при­мер, про­яв­ля­ет се­бя в яр­ких кур­сив­ных ми­ну­скуль­ных циф­рах. Ми­ну­скуль­ные циф­ры мож­но сме­ло при­чис­лить к основ­ным до­сто­ин­ствам гар­ни­ту­ры: ту­гие кон­ту­ры 2, 3, 5 слож­но не узнать в ря­ду по­доб­ных. Так­же об­ра­ща­ет на се­бя вни­ма­ние и ха­рак­тер фор­мы вну­трен­них ова­лов NWT Bodoni — они су­ще­ствен­но за­остре­ны, то­гда как в мел­ких кеглях мно­гих шриф­тов Bodoni из-за стрем­ле­ния вме­стить боль­ше про­стран­ства ча­ще встре­ча­ют­ся оквад­ра­чен­ные ва­ри­ан­ты.

Еле­на Но­восёло­ва

Гра­фи­че­ский и шриф­то­вой ди­зай­нер

Про этот шрифт я ду­ма­ла дав­но, осо­бен­но за­во­ра­жи­ва­ла ки­рил­ли­ца, на­ри­со­ван­ная Бо­до­ни. Ко­гда из­да­тель­ство Taschen вы­пу­сти­ло Manuale Tipografico, я ку­пи­ла кни­гу. На­ча­ла изу­чать, ска­ни­ро­ва­ла, срав­ни­ва­ла ри­су­нок для раз­ных раз­ме­ров и на­ри­со­ва­ла свою ин­тер­пре­та­цию. Слож­ность за­клю­ча­лась в том, что я ри­со­ва­ла кон­траст­ный шрифт, но этот кон­траст не дол­жен был ме­шать чте­нию, а ха­рак­тер­ный ри­су­нок Бо­до­ни тре­бо­ва­лось со­хра­нить.

Удач­но по­до­бран­ные и пред­став­лен­ные зри­те­лю ле­ген­да и об­раз шриф­та, как пра­ви­ло, при пер­вом зна­ком­стве да­ют про­ек­ту не­сколь­ко оч­ков вперёд. Triplet — не ис­клю­че­ние. Со­юз Яны Кутьи­ной и Ан­дрея Бе­ло­но­го­ва в этом про­ек­те до­пол­нен уча­сти­ем Ва­ле­рия Го­лы­жен­ко­ва. Три­птих стал клю­че­вой иде­ей про­ек­та. «Не­стан­дарт­ный ко­стюм-трой­ка для на­сто­я­щих ори­ги­на­лов», «Уль­тра­со­вре­мен­ность и вин­таж в од­ном фла­ко­не», «Един­ство трёх не­за­ви­си­мых на­чер­та­ний» — эти­ми ме­та­фо­ра­ми встре­ча­ет зри­те­ля ав­тор­ская пре­зен­та­ция.

Оста­вим ори­ги­на­лов в ко­стю­ме-трой­ке в сто­ро­не и по­смот­рим на два дру­гих те­зи­са. Triplet дей­стви­тель­но про­из­во­дит впе­чат­ле­ние од­но­вре­мен­но и све­же­сти (осо­бен­но спра­вед­ли­во это для ки­рил­ли­цы), и опре­делён­но­го вин­таж­но­го флёра. Осно­вой гра­фи­ки Triplet по­слу­жи­ли шриф­ты, став­шие по­пу­ляр­ны­ми в XIX–XX ве­ках по обе сто­ро­ны Ат­лан­ти­ки, ти­па Latin Antique и Breite Etienne. Пе­ре­ход­ная фор­ма окон­ча­ния основ­ных штри­хов (что-то сред­нее меж­ду на­плы­вом и за­сеч­кой), кон­струк­ции зна­ков, фор­ма ова­лов и ха­рак­тер­ная гра­фи­ка основ­но­го на­чер­та­ния (Triplet Erste) со­зда­ют на­стро­е­ние шриф­та. Об­раз ки­рил­ли­цы по­до­бран тща­тель­но и умест­но — она не про­ти­во­ре­чит ло­ги­ке, за­дан­ной ла­ти­ни­цей.

«Един­ство трёх не­за­ви­си­мых на­чер­та­ний» и прав­да фор­ми­ру­ет цель­ную кар­тин­ку шриф­то­вой се­мьи. Од­на­ко са­ми на­чер­та­ния, не­смот­ря на ин­ди­ви­ду­аль­ные гра­фи­че­ские осо­бен­но­сти в уз­ком (Zweite) и кур­сив­ном (Dritte) ком­плек­тах зна­ков, ед­ва ли мож­но на­звать не­за­ви­си­мы­ми. Они про­из­во­дят впе­чат­ле­ние по­сле­до­ва­тель­ной и до­воль­но изоб­ре­та­тель­ной ра­бо­ты в рам­ках од­ной шриф­то­вой идеи. Соб­ствен­но го­во­ря, это во­прос тер­ми­но­ло­гии.

Этот яр­кий про­ект в опре­делён­ном смыс­ле вы­зы­ва­ет гра­фи­че­ско­го ди­зай­не­ра на ду­эль и тре­бу­ет от не­го из­ряд­ной сно­ров­ки. Но оче­вид­но и то, что по­яв­ле­ние та­ких про­ек­тов рас­ши­ря­ет ар­ти­сти­че­ский диа­па­зон шриф­то­во­го ми­ра.

Ан­дрей Бе­ло­но­гов, Яна Кутьи­на

Гра­фи­че­ские ди­зай­не­ры, ди­зай­не­ры шриф­та, ате­лье Otadoya

Им­пуль­сом по­слу­жи­ло же­ла­ние сде­лать что-то сов­мест­но — не­три­ви­аль­ное, бо­дрое, же­ла­тель­но бы­строе (меч­тать не вред­но), но не­лег­ко­вес­ное. У каж­до­го из нас имел­ся груз в ви­де эн­но­го ко­ли­че­ства за­тя­нув­ших­ся про­ек­тов — и не­сти тя­же­ло, и бро­сить жал­ко. А вот при­ду­мать-сде­лать-от­пу­стить — это­го нам всем не хва­та­ло. На­ча­ли с под­бо­ра му­зы­каль­но­го ре­фе­рен­са, со­от­вет­ству­ю­ще­го на­стро­е­нию на­ше­го во­об­ра­жа­е­мо­го шриф­та. В по­ис­ках ви­зу­аль­но­го об­ра­за на­ткну­лись на сдёр­ну­тую из чье­го-то ин­ста­гра­ма кар­тин­ку с об­раз­цом шриф­та, и нам по­ка­за­лось, что это кру­то. Как вы­яс­ни­лось поз­же, он вы­пус­кал­ся раз­лич­ны­ми сло­во­лит­ня­ми на ру­бе­же XIX–XX ве­ков под на­зва­ни­ем Latin Antique. Эта един­ствен­ная кар­тин­ка за­да­ла на­прав­ле­ние для Erste, а за­тем при­шла идея про трой­ствен­ность, и даль­ше мы дви­га­лись эм­пи­ри­че­ски.

Не­ма­ло вни­ма­ния уде­ли­ли не­ал­фа­вит­ной ча­сти: пу­го­ви­цы, за­пон­ки, тор­ча­щий из кар­ма­на уго­лок плат­ка — ино­гда вто­рой план не ме­нее ва­жен, чем пер­вый. Мы осо­знан­но ис­ка­ли без­аль­тер­на­тив­ные ре­ше­ния, ба­лан­си­ро­ва­ли на гра­ни раз­но­сти и со­зву­чии на­чер­та­ний. Старт был очень бо­дрый и во­оду­ше­вля­ю­щий, а по­том сно­ва вы­яс­ни­лось, что де­лать шрифт — это до­воль­но нуд­но и скуч­но. Но бы­ло по­зд­но!

По ре­цеп­ту ан­тич­ных времён в со­став вер­му­та — креплё­но­го ви­на, на­сто­ян­но­го на аль­пий­ской по­лы­ни, — вхо­дит це­лый на­бор раз­но­тра­вий: ты­ся­че­лист­ник, мя­та, ко­ри­ца, кар­да­мон, чёр­ная бу­зи­на, му­скат­ный орех и про­чее. Слож­но пред­ста­вить бо­лее под­хо­дя­щий ва­ри­ант для на­зва­ния это­го шриф­та: в об­ра­зе и де­та­лях Wermut сме­шан бу­кет шриф­то­вых мо­ти­вов, что даёт как ав­то­ру, так и ти­по­гра­фу опре­делён­ную сво­бо­ду ин­тер­пре­та­ций.

Wermut — яр­кий ак­ци­дент­ный шриф­т, ко­то­ро­му пред­пи­са­но ис­поль­зо­ва­ние в круп­ном и сред­нем кеглях. Все­го два на­чер­та­ния (пря­мое и кур­сив­ное) про­ве­рят на проч­ность на­ме­ре­ния ди­зай­не­ра. Но па­ра­док­саль­ным об­ра­зом в тек­сто­вом на­бо­ре, на­чи­ная с 7-го кегля, этот шрифт хо­ро­шо дер­жит до­ста­точ­но убо­ри­стую, ём­кую стро­ку. В ха­рак­те­ре ан­ти­к­вы при же­ла­нии мож­но рас­смот­реть от­сыл­ки к уз­ким круп­но­ке­гель­ным вер­си­ям так на­зы­ва­е­мых «ла­тин­ских» шриф­тов, ко­то­рые бы­ли по­пу­ляр­ны во Фран­ции со вто­рой по­ло­ви­ны XIX до се­ре­ди­ны XX ве­ка, или же уло­вить но­ты не­мец­ких ва­ри­а­ций на­ча­ла XX ве­ка на те­му гар­ни­ту­ры Lateinisch. Не­ко­то­рые фор­мы ука­жут и на Times New Roman, а ко­му-то вспо­мнят­ся ори­ги­наль­ные бук­вы Ро­же Эк­со­фо­на.

На­бор ас­со­ци­а­ций мож­но пе­ре­чис­лять бес­ко­неч­но и по­сто­ян­но воз­вра­ща­ться к пря­но­му бу­ке­ту раз­но­тра­вий, со­бран­но­му ав­то­ра­ми шриф­та. Не­из­гла­ди­мое впе­чат­ле­ние на зри­те­ля про­из­во­дит об­щая пла­сти­ка с остры­ми эле­мен­та­ми в про­пис­ных и строч­ных зна­ках, а так­же фор­ма строч­ной а. Wermut — опре­делён­но ху­до­же­ствен­ный ма­ни­фест, за­ни­ма­ю­щий уни­каль­ное ме­сто в со­вре­мен­ном ти­по­гра­фи­че­ском ар­се­на­ле.

Га­янэ Баг­да­са­рян

Ди­зай­нер шриф­та, Brownfox

В ка­кой-то мо­мент мы не­мно­го уста­ли от бру­таль­ных гро­те­сков, и нам за­хо­те­лось сде­лать ан­ти­кву. Об­раз Вер­му­та вна­ча­ле сло­жил­ся сло­вес­но, как если бы мы опи­сы­ва­ли ха­рак­тер че­ло­ве­ка. Он дол­жен был быть не­од­но­знач­ным, изящ­ным, стро­гим, вы­зы­ва­ю­щим, ме­тал­ли­че­ским, ко­лючим, но и не­мно­го плав­но-рас­ти­тель­ным. Не­мно­го де­ка­дент­ским, но с клас­си­че­ской осно­вой. Мы ста­ли ис­кать со­от­вет­ствия этим ощу­ще­ни­ям в шриф­тах и со­шлись на том, что ищем что-то меж­ду Скотч-ан­ти­квой и Тайм­сом. До­воль­но боль­шой про­ме­жу­ток во вре­ме­ни и боль­шая раз­ни­ца в ви­зу­аль­ном об­ли­ке, но это имен­но то, к че­му мы все­гда стре­мим­ся: со­еди­нить не­со­еди­ни­мое. Бук­ва а, глав­ная сти­леоб­ра­зу­ю­щая бук­ва, со­всем не по­хо­жа ни на Таймс, ни на Скотч Мо­дерн. Имен­но на ней ле­жит за­да­ча пре­зен­та­ции об­ра­за шриф­та, она долж­на быть са­мой яр­кой, а все осталь­ные бук­вы бо­лее сдер­жан­ны­ми. Это ста­но­вит­ся оче­вид­ным в на­бо­ре: бук­ва а рас­сы­па­на по тек­сту и всё вре­мя ко­лет ваш взгляд.

И ещё не­сколь­ко шриф­тов с ки­рил­ли­цей 2016 го­да