сли люди неидеальны, то зачем это шрифтам? — размышляет Йоран Сёдерстрём, основатель словолитни с говорящим названием Letters from Sweden. Йоран чуть было не стал музыкальным продюсером и в разговоре о шрифте время от времени приводит музыкальные аналогии, чтобы точнее объяснить свою мысль. У Йорана нет профильного образования, но он работал в дизайн-студиях и рекламных агентствах с 18 лет, а в 2011 году открыл словолитню Letters from Sweden, где сегодня можно найти самобытную библиотеку шрифтов. Кстати, сайт словолитни в своё время наделал немало шуму, потому что там можно было вживую тестировать шрифты и набирать любые фразы, хотя сегодня без функции тест-драйв невозможно представить себе ни один профессиональный шрифтовой магазин.
С чего всё началось, как вы решили открыть собственную шрифтовую студию?
Свой первый шрифт я опубликовал около десяти лет назад в словолитне Сан-Франциско Psy/Ops, затем работал с Veer (США) и вскоре оказался в Fountain, единственной шведской словолитне на тот момент. Проработав пару лет с её основателем Питером Бруном (Peter Bruhn), с которым мы совместно выпустили пять шрифтов, я задумался о создании своего собственного магазина — мне просто стало интересно, как у меня это получится.
Поначалу я также продавал свои шрифты через MyFonts и FontFont, ведь пользователям очень непросто найти новые небольшие словолитни. Бóльшую часть выручки я получал от продаж на MyFonts. Но время шло, в моём магазине появлялись новые шрифты, и в какой-то момент покупок в нём стало больше, чем на MyFonts. Это простая математика — в своём магазине получаешь 100% от продажи, а дистрибьютеры всегда забирают свой процент, что, конечно, справедливо. Но когда мой бизнес стал расти, я решил сфокусироваться только на нём и перестал продавать шрифты где-либо ещё.
Перед тем как открыть Letters from Sweden, я работал в шведском дизайн-бюро, которому периодически заказывали шрифты. Там я, например, спроектировал новый шрифт для марок. Но этот заказ, как и многие другие, принёс фирме я, поэтому через пару лет я решил, что будет разумнее основать свою собственную компанию, раз клиенты всё равно обращаются ко мне напрямую. И сейчас я занимаюсь проектами в двух направлениях — шрифты для рынка и шрифты на заказ.
Как много вы работаете над эксклюзивными шрифтами?
Достаточно много. Возможно, даже больше, чем над шрифтами, которые поступают в продажу. Кажется, это настоящий тренд, всё больше компаний понимают, что иметь свой собственный шрифт — это ценно. К тому же, если компания крупная, нанять небольшую шрифтовую студию для создания собственного шрифта может быть дешевле, чем покупать лицензию на уже существующий. В мире до сих пор много огромных компаний, которые каждый год платят несуразные суммы за использование Futura или Helvetica, и, на мой взгляд, это странное вложение денег, ведь можно дешевле получить что-то самобытное. Заказы на шрифты зачастую приходят к нам через дизайн-агентства, мы вместе создаём уникальный шрифт, который они и их клиент будут использовать в брендинге. Порой нас просят сделать что-то очень похожее на уже существующий шрифт, но мы отказываемся, если не получается уговорить клиента поменять свой взгляд на проект.
Среди ваших шрифтов для брендинга я знаю лишь один брусковый, все остальные — гротески. Почему именно они?
Достаточно много шрифтов мы не показываем на нашем сайте по разным причинам — иногда проект ещё не вышел, иногда нас связывает соглашение о неразглашении. Но в основном мне кажется, что гротески близки скандинавам, это самый распространённый тип шрифта вокруг. Гротески функциональны, а наши клиенты часто хотят получить что-нибудь геометрическое и чистое. Скандинавы в принципе любят простоту, поэтому гротески прекрасно сочетаются с тем дизайн-языком, который нас окружает. Большинство заказов, которые мы получаем, — это гротески. Но, например, для Tele2 я сделал брусковый шрифт и сейчас работаю над антиквой для одного заказчика, так что, возможно, что-то меняется.
Создать интересный гротеск — это далеко не так просто. Но всё же если постараться, то можно привнести что-то новое в этот жанр, отличающееся от уже существующих гротесков. Это как песня на трёх аккордах — возможности безграничны. Шрифты очень чувствительны даже к небольшим изменениям, неуловимые детали могут создать совершенно новое ощущение.
Как часто компании, которые заказывают у вас шрифты, замечают эти нюансы?
Мне кажется, довольно часто. Мы всегда очень тесно сотрудничаем с клиентами. Как только вы начинаете говорить с клиентом о буквах, показываете разные способы их проектирования, появляется интерес, всем хочется узнать больше. С детства, с тех пор как мы учимся писать, у каждого свои особенные отношения с буквами. И когда руководитель компании начинает понимать, что он или она может повлиять на буквы — в них просыпается ребёнок. Мне очень нравится работать над такими заказами, и кажется, что клиентам тоже. Они с удовольствием участвуют в процессе и ценят детали.
Детали могут очень сильно повлиять на результат. Если вы хотите сохранить серьёзный тон и функциональность, присущие классическим гротескам, старым или геометрическим, нельзя менять рисунок слишком сильно. Игривый шрифт сложнее использовать, но если за основу взять гротеск, то некая серьёзность появляется автоматически. Компании, которые заказывают шрифты, чаще всего хотят получить что-то очень функциональное со своим уникальным голосом. И чтобы решить эту задачу, приходится придерживаться более серьёзной части спектра.
Вы считаете, что антиквы игривее гротесков. Это заложено в их формах?
Я не сравнивал антиквы с гротесками. Например, Futura и Kabel — оба геометрические гротески, но на противоположных концах спектра. И мне кажется, что эстетически скандинавам ближе Futura, Kabel чересчур вычурный для нас. Futura нейтральнее, а Kabel как будто хочет поиграть. Он передаёт сообщение, но при этом добавляет «Эй, посмотри на мою е, я не такой как все». Когда я пытаюсь создать что-то своеобразное, то ищу более тонкий, незаметный ход. Например, у брускового шрифта Tele2 есть свой голос, он немного странен, но всё-таки достаточно серьёзен. Шрифты всегда очень сложно описывать, я больше думаю о том, как чувствуется этот шрифт, в каком тоне передаёт сообщение. Наверное, можно назвать это характером шрифта, у Kabel и Futura просто очень разные эти характеры.
В какой-то момент мне пришлось убрать с рынка около двадцати своих шрифтов, потому что, когда я только начинал создавать шрифты, я много экспериментировал. Но с годами мои работы становились всё более нейтральными. Наверное, мой последний шрифт будет очень классическим, я пока таких не делал, что-то вроде новой вариации Гельветики. Может, до этого когда-нибудь и дойдёт, хотя мне кажется, что на рынке их уже слишком много.
Ваш последний шрифт — антиква Ivar, первая текстовая антиква в вашей коллекции. Как вам работалось над этим проектом?
Весело! Процесс отличался от создания гротеска, но по сути способ мышления тот же самый. Если эта буква выглядит вот так, тогда эта должна выглядеть так — такая же последовательная логика. Возможно, было даже проще, чем я ожидал. Я с большим почтением отношусь к дизайнерам, которые спроектировали великие антиквы, — наверное, потому что сам создал их не так много и думал, что это сложнее. Но оказалось, что не сложнее, а просто по-другому. В конце концов, шрифт — это всегда шрифт.
Я думал, что там должно быть больше работы с деталями и больше технической работы, потому что, если изменить засечку в одном месте, придётся поменять её везде. Но в чистом гротеске гораздо больше заметна любая небрежность в контурах и деталях, а в антикве и так уже много чего происходит в формах знаков. Если вы хотите, чтобы гротеск выглядел идеально, в нём практически всё должно быть идеально. А в антикве вы можете себе позволить гораздо больше. Там гораздо больше вариаций: длина засечек может разниться, чтобы сбалансировать формы, контраст может немного менять направление. Так как в антиквах есть это естественное движение контраста и больше сложных деталей, то и небольшие изъяны или даже ошибки не так заметны. Возможно, это даже не ошибки, а особенности шрифта. В гротесках такое случается редко, в них бросается в глаза даже самая небольшая деталь. По крайней мере, мне так кажется.
После Ivar антиквы стали интересовать меня гораздо больше, так что на подходе ещё несколько. Следующий релиз из совершенно другого мира, Ivar уходил корнями в Times и его предшественников, а импульсом для нового шрифта послужило начало XX века.
Про другой шрифт из вашей коллекции, Eksell Display, Пол Шоу в своей рецензии написал, что это «странный шрифт во всех отношениях». Что вы думаете об этом мнении?
Это забавно. На мой взгляд, он совершенно не понял сути проекта. Кажется, Пол Шоу решил, что я пытался сделать реконструкцию шрифта Олле Экселля (Olle Eksell), некую современную версию, основываясь на его шрифте. Но всё было совершенно не так. Мы полюбили шрифт именно таким, каким его создал Экселль, и просто хотели оцифровать его, возможно, немного усовершенствовав, но сохранив весь его характер и все особенности. Eksell Display — один из бестселлеров нашей словолитни, очевидно, что людям он нравится.
Я могу понять беспокойство Пола Шоу: с точки зрения традиции в шрифте Олле очень много странных особенностей. Но это именно особенности шрифта, а не неточности. Пол Шоу этого не понял, он хотел препарировать шрифт, чтобы тот вписался в его картину мира. В результате получился бы просто ещё один шрифт вместо чего-то по-настоящему уникального, основанного на потрясающем воображении и игривости Олле. Пол принадлежит академическому миру и, скорее всего, сравнивает всё с традиционными шрифтами, в то время как мы опирались лишь на потрясающие рисунки Олле Экселля. Что-то подобное могло произойти, если бы музыкальной теоретик классической школы попробовал оценить последний альбом Кендрика Ламара.
Но вы всё-таки немного изменили рисунки Олле Экселля, к тому же создали четыре начертания из одного оригинального.
Да, сначала мы просто оцифровали знаки, но потом я поменял некоторые пропорции, потому что мне показалось, что прописные были широковаты, а строчные слишком узкие, я их немного сбалансировал. В версии Олле было меньше контраста, чем, на мой взгляд, могло бы быть, поэтому я попробовал добавить контраста, и вышло замечательно! Думаю, что начертания Large и Medium, в которых контраста чуть больше, чем в оригинальных рисунках Олле, раскрывают этот шрифт с его лучших сторон. Потому что в них заметнее движения пера Олле. Трафаретная версия — это просто небольшой эксперимент: контраст вырос настолько, что «разорвал» буквы.
Я начал рисовать кириллицу для Eksell Display, и она получается совершенно сумасшедшей. Мне будет очень интересно почитать русскую рецензию, если я всё-таки когда-нибудь выпущу этот шрифт.
Как вы начали работать с кириллицей для своих шрифтов?
Кириллица меня всегда завораживала. Я практически ничего не знал о ней, а буквы выглядели как перевёрнутые латинские, что очень интересно с точки зрения дизайна. Постепенно я начал узнавать всё больше и больше и, конечно, сейчас так не считаю, но первое впечатление было именно таким. А со временем мне захотелось научиться рисовать кириллицу по-настоящему.
Впервые я включил кириллицу в свой шрифт, когда клиент купил большую лицензию и захотел добавить греческую и арабскую письменности и кириллицу. Тогда я решил, что всё-таки попробую её одолеть. Начал рисовать, но на самом деле совершенно не понимал, что я делаю, смотрел на миллионы других шрифтов и пытался найти какую-то логику, но самостоятельно так и не смог. В конце концов я попросил Марию (Мария Дореули) мне помочь. Я отправил ей шрифт и спросил, нужно ли в нём, на её взгляд, что-нибудь поменять. А она вернула мне ПДФ с огромным количеством исправлений и предложений — просто потрясающе! Мы перекидывались файлами, я изучал её замечания, пытался улучшать буквы, пока Мария не осталась ими довольна, и в то же время пытался чему-то научиться.
На самом деле мне кажется, что она так и не была полностью удовлетворена моей работой, но результат определённо положительный. В какой-то момент, когда замечаний стало поменьше, я подумал: «Окей, этим уже можно пользоваться», и отправил эту версию клиенту. После этого проекта я консультировался с Марией каждый раз, когда мы добавляли в шрифт кириллицу. А в последний раз я работал над шрифтом на мастер-классе Марии и Кристы (Krista Radoeva) в Швейцарии.
Честно говоря, все лучшие идеи в кириллице Trim принадлежат ей. Она нарисовала от руки несколько набросков, предполагая, какими могут быть формы самых сложных знаков — Д, Л, б, д и л. И эти наброски решили множество проблем. Практически всё, что я знаю о кириллице, я знаю благодаря Марии. Мне повстречался блог Cyrillicsly, который вели Мария с Кристой, и у меня создалось впечатление, что они — молодые, позитивные дизайнеры шрифта, готовые помочь коллегам (а нам действительно нужна помощь с кириллицей). До этого я с таким подходом не сталкивался. После разговора с некоторыми дизайнерами создаётся ощущение, что они не хотят делиться знаниями о кириллице, но я убеждён, что знаниями нужно делиться.
Помимо кириллицы в ваших шрифтах встречаются греческая и арабская письменности.
Да, но их рисую не я. У меня есть талантливый коллега, Эрик (Erik Moberg), который проектирует арабский, а теперь ещё и греческий. А поначалу гречицу для нас рисовал Панос Харатзопулос (Panos Haratzopoulos).
Добавляя кириллицу, арабский и греческий, вы оставляете цену на ваши шрифты одинаковой, независимо от количества языков, которые этот шрифт поддерживает. Это своего рода позиция?
Да, так как я сам из Швеции, маленькой страны, мне понятны проблемы малого бизнеса. Представим себе, что вы русский студент и вам нравится Trim, латиница стоит €40, а пакет с кириллицей — €80. У меня бы возникли вопросы. Почему кириллица стоит больше, чем латиница? Почему латиница — норма, а кириллица — некое дополнение? Мне кажется, что с точки зрения покупателя они должны стоить одинаково. Так что да, это позиция и в то же время просто демократический взгляд на опыт покупателя. Шрифтовой рынок должен быть доступен во всех уголках мира, а не только в Европе и Америке.
Похоже на современный и очень шведский образ мыслей. Вы пытаетесь создать равенство для всех, в то время как, например, у некоторых других словолитен купить кириллицу без гречицы невозможно.
Да, и тогда вам приходится платить одновременно за латиницу, кириллицу и гречицу. Мне кажется, что многие «нормы» шрифтового рынка постепенно изменятся, так как небольшие игроки вроде меня и других маленьких словолитен влияют на него всё сильнее. Наша доля рынка увеличивается каждый день, и я верю, что, если мы начнём что-то менять, большим игрокам придётся подстраиваться.
Как вы относитесь к другим моделям продажи шрифтов? Например, аренде.
Все наши шрифты доступны на Fontstand, это изумительное приложение. Но мне кажется, что лучшее в нём — это возможность протестировать шрифт на короткий период. Я не уверен, что модель аренды очень удобна, если вы решили, что хотите лицензию на полную версию. По моему опыту, люди пробуют шрифт в Fontstand, порой арендуют на пару месяцев, а затем приходят к нам, чтобы купить его. Потому что, когда вы арендуете шрифт, вы постоянно привязаны к контракту, и многим это не нравится, им хочется один раз заплатить, получить файлы и заниматься своими делами.
В ваших шрифтах обычно не так много начертаний: пара разных насыщенностей, курсивы к ним и всё. Почему?
На мой взгляд, начертания, которые используют больше всего, лежат между Light и Bold. Слишком жирные начертания совершенно меняют характер шрифта, порой они становятся практически комичными. Мне нравится оставаться в умеренном диапазоне насыщенностей, наверное, это тоже некий скандинавский подход. Моё любимое начертание в любом шрифте — Medium. У него очень приятная чернота. Надо ли делать двадцать начертаний, просто потому что мы можем интерполировать? Пользователям действительно нужно это? Сомневаюсь. Самые популярные и часто используемые начертания — Bold и Regular, так зачем мне делать крайние начертания, если они мне самому не очень нравятся?
Что вы думаете о новых технологиях, Variable fonts, например? Вы исследуете новые возможности?
Мне кажется, что пока большинство работ с ними — это просто эксперименты. Демошрифты с этой технологией, на мой взгляд, заходят немного далековато, они скорее похожи на некую диковинную новинку, чем на удобный инструмент. Кажется, что больше всего от этой технологии выиграют оптические начертания для разных кеглей. Когда технология будет полностью поддерживаться приложениями и браузерами, а люди станут её использовать, я, конечно, выпущу Ivar с тремя оптическими начертаниями в одном шрифте, и это прекрасно. Но это всего лишь техническое решение, ничего больше.
Пройдёт ещё много времени, прежде чем эти технологии начнут по-настоящему использовать. Многие ведь до сих пор OpenType-фичами не пользуются. Ну серьёзно, как много людей используют OpenType-фичи и альтернативные знаки в шрифтах? Когда формат опен-тайп только появился, все бросились проектировать причудливые лигатуры, потому что появилась возможность, но люди крайне редко ими пользуются, и то же самое может произойти с вариативными шрифтами. Мне кажется, пользователю хочется напечатать текст, выбрать шрифт и чтобы всё сразу выглядело прекрасно. Возможно, когда-нибудь это изменится, не знаю. Технологии — это хорошо, но дизайн и функциональность шрифтов всегда будут на первом месте.
Вы часто сотрудничаете с другими дизайнерами, как в этом случае выглядит процесс создания шрифта?
В большинстве случаев те, с кем я работаю, присылают мне референсы, а я рисую шрифт. В процессе они тестируют его и постоянно присылают мне замечания и комментарии, это похоже на теннисный матч. Я практически перестал сам использовать шрифты, поэтому для меня очень важна обратная связь от пользователей. Какой тон у этого шрифта, как он смотрится и как себя ведёт? У меня есть файлы, при помощи которых я тестирую шрифты, но они всё равно ограниченны. Очень ценно видеть, как твой шрифт использует кто-то ещё, — сразу становится понятнее, как его можно улучшить. С самого начала те, с кем я сотрудничаю, получают бета-версии шрифта, порой лишь с ключевыми знаками, а затем я посылаю им апдейт за апдейтом. Этот процесс обмена файлами и корректировки может даже поменять первоначальную идею, и я открыт к этому.
Коллаборации с другими дизайнерами — прекрасная возможность чему-то научиться, особенно если сотрудничаешь с графическими, а не шрифтовыми дизайнерами. Шрифты на заказ — всегда коллаборации с талантливыми людьми, способными выдавать прекрасные идеи. Многие проекты Letters from Sweden начались именно с идеи графического дизайнера или арт-директора.
Вы рисуете знаки сразу на компьютере или сначала делаете наброски на бумаге?
Никакой бумаги. Мне кажется, что это лишний шаг. Шрифт — цифровая вещь, поэтому я сразу рисую его на компьютере. Я, конечно, иногда могу зарисовать что-то ручкой, чтобы не забыть идею, но не более. У каждого дизайнера свой подход, он очень личный, просто для меня наброски не имеют значения.
Вы когда-нибудь пробовали заниматься каллиграфией?
Да, пару раз. Недавно я участвовал в мастер-классе Мариан Петерсон-Суулд (Marianne Petterson-Soold), шведского каллиграфа. Мастер-класс был изумительным, но всё-таки это не для меня. Каллиграфия увлекает меня на пару часов, но больше я не могу усидеть на месте. К тому же я совершенно не могу контролировать инструмент. Мне кажется, каллиграфия — не моё, мне нравится строить буквы и бесконечно их корректировать.
А сами вы преподаёте дизайн шрифта?
Я преподавал какое-то время в Södertörn University. Именно там я встретил Эрика Муберга (Erik Moberg), который стал моим коллегой в Letters from Sweden. Я периодически посещаю разные школы, рассказываю о своей работе, но не преподаю историю шрифта или типографику. Ещё иногда провожу мастер-классы, в течение которых мы создаём все вместе быстрый шрифт. Конечно, эти мастер-классы — не настоящее обучение шрифтовому дизайну, они просто помогают понять, что шрифт — это не что-то загадочное и непостижимое, его не надо бояться.
Как вам кажется, интерес к дизайну шрифта в Швеции растёт?
Не уверен. Наверное. Кажется, что вокруг стало больше молодых людей, заинтересованных в шрифтовом дизайне, но, возможно, с тех пор как я открыл собственную словолитню, они просто ко мне чаще обращаются. Сейчас у нас в студии есть стажёр из Forsbergs School of Design, который приходит раз в неделю. Мы обсуждаем его шрифт, комментируем, а в остальное время он сам работает над ним дома. У нас пока было только два стажёра, вскоре мы опубликуем шрифт Ми Лонгли (My Longley), молодого шведского дизайнера, которая недавно выпустилась из Konstfack.
Расскажите, пожалуйста, о своём проекте с Östbergaskolan.
Музей Стокгольма планировал выставку об одном из районов города, Östberga. Даниэла Киш Ювалл (Daniela Kisch Juvall) взялась её проектировать и хотела поработать с людьми, которые как-то связаны с Östberga, а я вырос в этом районе. Поэтому она связалась со мной и попросила создать шрифт для выставки. Выставка должна была открыться в местном fritidsgård — это место, куда дети приходят после школы поиграть и поучить уроки.
Мы обсудили проект и решили, что можно попробовать дать самим детям сделать свой шрифт. Идея всем очень понравилась, и мы устроили мастер-класс — принесли много бумаги, положили на пол и раздали детям огромные маркеры. Попросили их написать алфавит и цифры, как им вздумается. В результате бумага закончилась очень быстро, вокруг нас было море букв, и всем было очень весело. Затем мы отсканировали знаки и уже в Glyphs быстро создали шрифтовой файл. Я и Даниэла отобрали буквы, пригодные для шрифта, но практически ничего не меняли. Мы постарались использовать максимальное количество знаков, поэтому в шрифте много альтернатив. Шрифт Östberga можно бесплатно скачать и использовать. Им были оформлены две выставки, и весь проект оказался очень успешным, о нём много писали. У района не самая лучшая репутация, и мероприятие очень позитивно повлияло на неё, а сейчас дети даже номинированы в каком-то дизайн-конкурсе.
Надеюсь, они его выиграют.
Я тоже.
В ваших интервью вы часто говорите, что пытаетесь сделать свои шрифты «не столь совершенными». Это способ добавить индивидуальности или образ мышления?
Способ добавить характера шрифту. Можно сравнить его с людьми — люди неидеальны: у одного огромный нос, у другого щербинка между зубами. Мне нравится это в людях, и хочется добавить характера и подобные индивидуальные особенности в шрифт. Многие гарнитуры так похожи друг на друга, как будто им всем сделали пластическую операцию. Когда шрифты получаются слишком идеальными, становится скучно.