Типографика с лирической поправкой на время

Ху­дож­ник Вла­ди­мир Мед­ве­дев (1931–1999) по­свя­тил жизнь кни­ге и пе­чат­ной гра­фи­ке. Па­ра­док­саль­но, но од­но­го из са­мых яр­ких лю­дей в оте­че­ствен­ном гра­фи­че­ском ди­зай­не вто­рой по­ло­ви­ны XX ве­ка прак­ти­че­ски ни­кто не зна­ет: в се­ти о нём нет ин­фор­ма­ции, за ис­клю­че­ни­ем не­сколь­ких строк. Увы, та­ко­ва участь мно­гих про­фес­си­о­на­лов ушед­шей эпо­хи — скром­ных, чут­ких гра­фи­ков, не­из­вест­ных и по­ны­не.

Прак­ти­че­ски каж­дая пуб­ли­ка­ция о книж­ном ди­зай­не в СССР по­сле­во­ен­но­го вре­ме­ни со­про­во­жда­ет­ся пе­ре­чис­ле­ни­ем имён ху­дож­ни­ков Л. Збар­ско­го, Б. Мар­ке­ви­ча, Ю. Со­осте­ра, од­на­ко за бор­том ча­сто оста­ют­ся ра­бо­ты та­ких ма­сте­ров, как До­бри­цын, Або­ев, Гри­шин, Гро­ман, Эль­ко­нин, Аки­мов, Крей­цер, По­жар­ский, Кляч­ко, Мед­ве­дев (спи­сок мож­но про­дол­жать дол­го). Хо­чет­ся, что­бы по­яв­ля­лось боль­ше со­дер­жа­тель­ных пуб­ли­ка­ций, осно­ван­ных на соб­ствен­ных ис­сле­до­ва­ни­ях, а не на пе­ре­ска­зе уже су­ще­ству­ю­ще­го. Ма­те­ри­а­ла для изу­че­ния мно­го.

Не так дав­но вы­шла кни­га Вла­ди­ми­ра Кри­чев­ско­го «Гра­фи­че­ские зна­ки От­те­пе­ли», по­свящён­ная уни­каль­ной книж­ной гра­фи­ке 1960-х. На стра­ни­цах кни­ги про О-стиль (ав­тор­ский нео­ло­гизм) сре­ди со­тен ра­бот мож­но най­ти из­да­ния, оформ­лен­ные Вла­ди­ми­ром Мед­ве­де­вым. Они вы­де­ля­ют­ся не­обыч­ной ком­по­зи­ци­ей, иг­рой шриф­то­вых форм, кон­трас­том кеглей, но при этом оста­ют­ся сдер­жан­ны­ми и ак­ку­рат­ны­ми. Гра­фи­че­ский об­раз От­те­пе­ли во мно­гом сфор­ми­ро­вал­ся бла­го­да­ря Мед­ве­де­ву, ведь боль­шая часть мо­сков­ских книж­ных ше­дев­ров 60-х по­яви­лась в «Со­вет­ском пи­са­те­ле», где он тру­дил­ся глав­ным ху­дож­ни­ком и ху­до­же­ствен­ным ре­дак­то­ром.

В ис­то­рии оте­че­ствен­ной гра­фи­ки эпо­ха От­те­пе­ли (с боль­шой бук­вы!) сы­гра­ла важ­ную роль: в книж­ный ди­зайн вер­ну­лась ис­крен­ность, дав­шая осо­бый им­пульс шриф­то­вой гра­фи­ке, но­во­му язы­ку об­ра­зов. Абрис сдво­ен­ных лиц, че­ло­ве­че­ская фи­гу­ра, де­вуш­ка, цве­ты и, ко­неч­но, солн­це — вот лишь не­боль­шой спи­сок объ­ек­тов, сим­во­ли­зи­ру­ю­щих рас­цвет и вес­ну в от­те­пель­ной кни­ге. И ещё один не­ма­ло­важ­ный мо­мент: со­вет­ская кни­га не стре­ми­лась за­мкнуть­ся, от­го­ро­дить­ся от внеш­не­го ми­ра и меж­ду­на­род­но­го куль­тур­но­го кон­тек­ста. В из­да­тель­ствах «Выс­шая шко­ла» и «Про­гресс» вы­хо­ди­ли кни­ги на ино­стран­ных язы­ках, ко­то­рые и се­го­дня встре­ча­ют­ся в ев­ро­пей­ских бу­ки­ни­сти­че­ских лав­ках, на книж­ных раз­ва­лах и он­лайн-аук­ци­о­нах. Обиль­но ил­лю­стри­ро­ван­ная кни­га как жанр ста­ла яр­ким сви­де­тель­ством очень ко­рот­кой и пло­до­твор­ной эпо­хи. К со­жа­ле­нию, вме­сте с фе­но­ме­ном От­те­пе­ли по­га­сла и куль­ту­ра гра­фи­ки, о чём свидетельствуют сло­ва са­мо­го Вла­ди­ми­ра Мед­ве­де­ва по­сле по­се­ще­ния X Мо­сков­ской книж­ной яр­мар­ки в 1997 го­ду:

«Яр­мар­ка по­ка­зы­ва­ет, что ис­чез­ла куль­ту­ра книж­но­го оформ­ле­ния, бо­лее то­го, уби­то це­лое по­ко­ле­ние книж­ных ху­дож­ни­ков, ко­то­рые со­став­ля­ли гор­дость ев­ро­пей­ской гра­фи­ки. Эти лю­ди ушли не­по­нят­но во что и за­ни­ма­ют­ся чем угод­но, толь­ко не книж­ным оформ­ле­ни­ем. По­смот­ри­те на стен­ды, что ри­су­ют и как оформ­ля­ют. Ужас. Пол­ная де­гра­да­ция».

Не слу­чай­но Вла­ди­мир Ва­си­лье­вич упо­ми­на­ет о ри­со­ва­нии. Руч­ная ра­бо­та яв­ля­ет­ся осно­вой для при­да­ния фор­мы аб­со­лют­но лю­бо­му объ­ек­ту. Ис­то­ри­че­ски сло­жи­лось, что оте­че­ствен­ная гра­фи­че­ская куль­ту­ра, в том чис­ле и шриф­то­вая, бы­ла имен­но ри­со­валь­ной. Ху­дож­ник мог не вла­деть шриф­том, че­го не ска­жешь о ри­сун­ке, и не слу­чай­но по­чти весь XX век вну­три кни­ги та­кое вни­ма­ние уде­ля­ли ил­лю­стра­ции. В 60-е го­ды слу­чил­ся как ил­лю­стра­тив­ный, так и шриф­то­вой бум, в осно­ве ко­то­ро­го бы­л ри­су­нок. Мед­ве­дев пер­во­класс­но вла­дел ри­сун­ком, в част­но­сти пе­рье­вым, ли­ней­ным. Но и ли­ни­ей он не огра­ни­чи­вал­ся, а ис­поль­зо­вал вто­рую тех­ни­ку — острым но­жом вы­ре­зал из чёр­ной бу­ма­ги пят­на и со­став­лял ми­ни­ма­ли­стич­ную кон­траст­ную ком­по­зи­цию с вклю­че­ни­ем бе­ло­го, как это при­ня­то при ра­бо­те над со­зда­ни­ем, на­при­мер, на­бор­но­го шриф­та.

 

 

Обра­тим­ся к ра­бо­там ма­сте­ра. Воз­мож­но, са­мая гу­сто­за­селён­ная ёл­ка­ми кни­га за всю ис­то­рию ми­ро­во­го кни­го­пе­ча­та­ния — «На­ход­ка» Вла­ди­ми­ра Тен­дря­ко­ва. По сю­же­ту глав­ный ге­рой про­би­ра­ет­ся че­рез во­сем­на­дцать ки­ло­мет­ров ле­са. В ин­тер­пре­та­ции ху­дож­ни­ка — пол­но­стью ело­во­го. Шрифт в кни­ге (ра­зу­ме­ет­ся, кро­ме основ­но­го на­бор­но­го) ри­со­ван­ный. За­острён­ный лес­ной мас­сив ино­гда встре­ча­ет­ся и в дру­гих кни­гах с ил­лю­стра­ци­я­ми Мед­ве­де­ва.

 

 

 

 

«У ме­ня нет боль­шо­го опы­та ра­бо­ты в ил­лю­стра­ции. Про­цесс её ро­жде­ния для ме­ня му­чи­те­лен от на­ча­ла до кон­ца. Чрез­вы­чай­но ва­жен и до­лог сбор не­об­хо­ди­мо­го ма­те­ри­а­ла, свя­зан­но­го с сю­же­том и ис­то­ри­ей ил­лю­стри­ру­е­мо­го про­из­ве­де­ния. Чем обиль­нее и ин­те­рес­нее ма­те­ри­ал, тем глуб­же я по­гру­жа­юсь в не­го. Ра­бо­та пе­ре­рас­та­ет все доз­во­лен­ные вре­ме­нем гра­ни­цы, что ча­сто ска­зы­ва­ет­ся на ка­че­стве эс­ки­зов и ори­ги­на­лов».

Так Мед­ве­дев опи­сы­ва­ет про­цесс ра­бо­ты в сборнике о рус­ской книж­ной ил­лю­стра­ции, ку­да по­ме­ще­на од­на из не­мно­го­чис­лен­ных ста­тей ди­зай­не­ра. В ста­тье он от­ме­ча­ет, что ил­лю­стра­ция для не­го — и спо­соб са­мо­вы­ра­же­ния, и воз­мож­ность об­раз­но от­ра­зить вре­мя, а так­же од­но из са­мых ин­те­рес­ных про­яв­ле­ний куль­ту­ры.

 

 

 

 

 

 

 

«Стре­ла над оке­а­ном» — од­на из ран­них ра­бот. Здесь и от­те­пель­ный ри­со­ван­ный шрифт, и мно­го­об­ра­зие форм, и це­лых шесть раз­ных кра­сок. Кни­га при­ме­ча­тель­на оби­ли­ем ма­лень­ких кар­ти­но­чек-за­ста­вок, не­ти­пич­ных для Мед­ве­де­ва — обыч­но ил­лю­стра­ции у ху­дож­ни­ка круп­ные (на по­ло­су или в пол­по­ло­сы), и встре­ча­ют­ся они не так ча­сто. Тот са­мый са­ноч­ник с ги­гант­ской пти­цей, взя­тый в ка­че­стве «бук­ви­цы» для ста­тьи, по­за­им­ство­ван из этой кни­ги.

 

 

 

Не­льзя не от­ме­тить осве­дом­лён­ность ди­зай­не­ра о (по­ли)гра­фи­че­ских приёмах. Он знал об осо­бен­но­стях книж­но­го ди­зай­на 1930-х, на­при­мер о не­рав­ных друг дру­гу по изоб­ра­же­нию фор­за­цах, ри­со­ван­ном ти­туль­ном раз­во­ро­те, о кар­тин­ке над на­зва­ни­ем на ли­це кни­ги; за­им­ство­вал по­пу­ляр­ные приё­мы 1920-х — рас­паш­ную об­лож­ку (ко­гда изоб­ра­же­ние пе­ре­хо­дит с ли­це­вой сто­рон­ки на зад­нюю), знал и об эти­кет­ке, не го­во­ря уже о круп­ных ак­ци­дент­ных бук­вах. Сле­ду­ю­щие два из­да­ния при­над­ле­жат од­но­му пи­са­те­лю — А. Ку­ле­шо­ву, и вы­шли они из-под ру­ки Мед­ве­де­ва с раз­ни­цей в че­ты­ре го­да. В обе­их кни­гах вид­но об­ра­ще­ние к диа­мет­раль­но про­ти­во­по­лож­ным сти­лям — по­чув­ствуй­те раз­ни­цу.

 

 

Фо­то­мон­таж

Прак­ти­че­ски все­гда Мед­ве­дев со­про­во­ждал серьёз­ные из­да­ния до­ку­мен­таль­ны­ми фо­то­гра­фи­я­ми из хро­ни­ки, тща­тель­но под­би­рая под­хо­дя­щие на по­ло­су сним­ки. Это был не слиш­ком твор­че­ский про­цесс, но он поз­во­лял все­гда иметь под ру­кой фо­то­ма­те­ри­ал для бу­ду­щих книг. «Бильд-ре­дак­ту­ра» Мед­ве­де­ва от­ли­ча­ет­ся про­сто­той и точ­но­стью ре­ше­ний.

«Вре­ме­ни в об­рез» — вот что бук­валь­но го­во­рит об­лож­ка кни­ги Алек­сан­дра Ку­ле­шо­ва о пя­ти по­дви­гах мо­ло­дё­жи. Об­лож­ка эле­мен­тар­на, но не ли­ше­на ню­ан­сов. Ци­фер­блат дан толь­ко с чёт­ны­ми циф­ра­ми, что­бы оста­лось ме­сто для за­го­лов­ка, а са­ми ча­сы по­став­ле­ны на лист мак­си­маль­но круп­но, врас­пор, и не­мно­го по­вёр­ну­ты для «зво­на» ком­по­зи­ции, ощу­ще­ния гро­мозд­ко­сти и кон­трас­та. В про­ти­во­вес тяжёло­му вер­ху — лёг­кий низ. В под­ва­ле по­ме­сти­лась стро­ка с име­нем ав­то­ра.

Ча­сто ху­дож­ник вклю­чал фо­то­гра­фию в ак­тив­ное вза­и­мо­дей­ствие со шриф­том и ил­лю­стра­ци­ей. Ещё один из­люб­лен­ный приём — круп­ный пор­трет ав­то­ра кни­ги ря­дом с ти­туль­ным ли­стом или на за­ги­ба­ю­щей­ся внутрь ча­сти су­пер­об­лож­ки. Тра­ди­ци­он­ный для аван­гард­ной кни­ги, этот ход Мед­ве­дев лю­бил до­ве­сти до пре­де­ла, кад­ри­руя ли­ца мак­си­маль­но круп­но.

 

 

 

 

Мед­ве­дев — ху­до­же­ствен­ный ре­дак­тор

Вла­ди­мир Мед­ве­дев на­чал ра­бо­тать в «Со­в­пи­се» в 1955 го­ду по рас­пре­де­ле­нию по­сле окон­ча­ния По­ли­гра­фи­че­ско­го ин­сти­ту­та. К 1960 го­ду он уже ху­до­же­ствен­ный ре­дак­тор из­да­тель­ства. Из вос­по­ми­на­ний Бориса Мессерера:

К кон­цу учёбы в МАРХИ я уже под­ра­ба­ты­вал ху­дож­ни­ком — офор­ми­те­лем книг в из­да­тель­стве «Со­вет­ский пи­са­тель». <…> Ху­до­же­ствен­ным ре­дак­то­ром там ра­бо­тал Во­ло­дя Мед­ве­дев. С ним я по­зна­ко­мил­ся ещё в дет­стве в По­ле­но­ве, ку­да он при­ез­жал с Мо­сков­ской ху­до­же­ствен­ной шко­лой, имев­шей там свой ла­герь. 
Во­ло­дя Мед­ве­дев был круп­ный вы­со­кий че­ло­век, но с ис­клю­чи­тель­ной лёг­ко­стью но­сил­ся вверх и вниз по уз­ким ле­сен­кам пе­ре­стро­ен­но­го по­ме­ще­ния, со­би­рая у ре­дак­то­ров и на­чаль­ни­ков под­пи­си, не­об­хо­ди­мые для про­хо­жде­ния ил­лю­стра­ций че­рез ин­стан­ции. В из­да­тель­стве по­сто­ян­но тол­пи­лись ли­те­ра­то­ры, ху­дож­ни­ки, ре­дак­то­ры и про­чий люд. Я с гор­до­стью бы­вал в этом за­ман­чи­вом ме­сте. Моя гор­дость по­до­гре­ва­лась и тем, что я ещё сту­ден­том на­чал по­лу­чать за­ка­зы как ху­дож­ник кни­ги и за­ра­ба­ты­вать день­ги.

 

 

На­вы­ки ко­манд­ной ра­бо­ты Мед­ве­де­ва-во­лей­бо­ли­ста по­мо­га­ли сов­ме­щать твор­че­скую ра­бо­ту в из­да­тель­стве с обя­зан­но­стя­ми ре­дак­то­ра, про­дви­гать слиш­ком сме­лые для не­ко­то­рых ре­дак­то­ров ил­лю­стра­ции сво­их кол­лег и оформ­лять кни­ги для па­ры де­сят­ков дру­гих из­да­тельств. «Мо­ло­дая гвар­дия», «Мо­сков­ский ра­бо­чий», «Со­вет­ская Рос­сия», «Ху­до­же­ствен­ная ли­те­ра­ту­ра», «Мысль», «Со­вет­ский ху­дож­ник», Гео­граф­гиз, «На­у­ка», «Прав­да», «Из­ве­стия», «Ис­кус­ство», «Выс­шая шко­ла», «Зна­ние», «Из­да­тель­ство ино­стран­ной ли­те­ра­ту­ры», «Кни­га» — это ещё не пол­ный спи­сок за всю его ка­рье­ру. Кни­ги в его оформ­ле­нии вы­хо­ди­ли в Са­ра­то­ве, Мур­ман­ске, Ха­ба­ров­ске — гео­гра­фия впе­чат­ля­ет.

 

 

 

 

 

 

Жур­на­лист и ре­дак­тор Вла­ди­слав Ма­ту­се­вич так опи­сы­ва­ет опыт вза­и­мо­дей­ствия с худ­ре­да­ми из­да­тель­ства «Со­вет­ский пи­са­тель»: «Ох уж эти мне ху­до­же­ствен­ные ре­дак­то­ры! По два­дцать раз хо­дишь к ним, ло­вишь в ко­ри­до­рах, бу­фе­те… Не­то­ро­пли­вые, ва­льяж­ные… Но все сим­па­тич­ные, весёлые, остро­ум­ные. <…> И всех их опе­ка­ет Вла­ди­мир Ва­си­лье­вич Мед­ве­дев. Он круп­ный ма­стер книж­ной гра­фи­ки, ра­бо­та­ет в из­да­тель­стве всю свою твор­че­скую жизнь. <…> Со все­ми он на „ты“, всех пи­са­те­лей зна­ет в ли­цо, и все его зна­ют, про­сят ча­сто ди­рек­то­ра, что­бы имен­но Мед­ве­дев оформ­лял их кни­ги».

Мед­ве­дев — ти­по­граф

Ве­ро­ят­но, са­мая из­вест­ная ра­бо­та Мед­ве­де­ва — кни­га «Ан­ти­ми­ры» по­эта Ан­дрея Воз­не­сен­ско­го. Про­пис­ная ас­и­ммет­рич­ная «А», устрем­лён­ная впра­во и вверх, ста­ла од­ним из сим­во­лов эпо­хи, в ка­кой-то мо­мент она пе­ре­бра­лась на афи­ши вы­ступ­ле­ний по­эта, и да­же в на­ши дни её мож­но уви­деть на вит­ри­не книж­но­го ма­га­зи­на «Моск­ва» на Твер­ской ули­це. Мед­ве­дев, по­лю­бив­ший жир­ный гро­теск сло­во­ли­тен Берт­голь­да и Ле­ма­на, пре­дель­но ла­ко­ни­чен и все­гда ори­ги­на­лен. По­смот­ри­те сле­ду­ю­щие за «Ан­ти­ми­ра­ми» из­да­ния Воз­не­сен­ско­го — их то­же офор­мил Вла­ди­мир Ва­си­лье­вич.

 

 

 

 

От­ме­тим облю­бо­ван­ный Мед­ве­де­вым приём — ак­цен­ти­ро­ван­ный ри­со­ван­ный ини­ци­ал. До­брую книж­ную тра­ди­цию, про­жив­шую в XX ве­ке все мыс­ли­мые сти­ли, от ар-де­ко в сти­ле Су­ри­ко­ва до кон­струк­ти­виз­ма Род­чен­ко, ху­дож­ник про­дол­жил и раз­вил, по­ка­зав тем са­мым, на­сколь­ко раз­но­об­раз­но и не­ба­наль­но мож­но ис­поль­зо­вать один и тот же ме­тод. Ми­ни­ма­лизм выс­ше­го тол­ка на­чи­на­ет про­яв­лять­ся имен­но в тот мо­мент, ко­гда с об­лож­ки про­па­да­ет стро­ка из­да­тель­ства, год из­да­ния и, как в слу­чае со сбор­ни­ком сти­хов Ильи Сель­вин­ско­го, на­зва­ние из­да­ния! Про­сто чёр­ная точ­ка и крас­ная ли­ния на плос­ко­сти — Кан­дин­ский где-то ря­дом.

 

 

 

 

 

 

Обра­ти­те вни­ма­ние на кар­то­наж­ную об­лож­ку по­ве­сти Ва­лен­ти­на Ка­та­е­ва «Свя­той ко­ло­дец». Огром­ный чёр­ный круг на бе­лом фо­не с вы­де­ле­ни­я­ми двух «К» от­сы­ла­ют, ра­зу­ме­ет­ся, к «пред­се­да­те­лю про­стран­ства» — Ка­зи­ми­ру Ма­ле­ви­чу. С од­ной сто­ро­ны. А с дру­гой, два кру­жоч­ка на­ро­чи­то мень­ше­го раз­ме­ра (один крас­но-оран­же­вый, дру­гой тис­нё­нный се­ре­бром) — не ина­че как солн­це и лу­на, вра­ща­ю­щи­е­ся в про­стран­стве бе­ло­го кос­мо­са во­круг чёр­ной Зем­ли. Од­но­вре­мен­но и аб­стракт­ная, и фи­гу­ра­тив­ная вещь? Шут­ка или нет, но при вни­ма­тель­ном про­чте­нии со­дер­жа­ние са­мо под­ска­зы­ва­ет от­вет:

Мо­руа ут­вер­жда­ет, что не­льзя жить сра­зу в двух ми­рах — дей­стви­тель­ном и во­об­ра­жа­е­мом. Кто хо­чет и то­го и дру­го­го, тер­пит фи­а­ско. Я уве­рен, что Мо­руа оши­ба­ет­ся: фи­а­ско тер­пит тот, кто живёт в ка­ком-ни­будь од­ном из этих двух ми­ров; он се­бя об­кра­ды­ва­ет, так как ли­ша­ет­ся ров­но по­ло­ви­ны кра­со­ты и муд­ро­сти жиз­ни. <…> Толь­ко сли­я­ние этих двух сти­хий мо­жет со­здать ис­кус­ство по­ис­ти­не пре­крас­ное.

 

В этом и есть цен­ность гра­фи­че­ско­го ди­зай­на От­те­пе­ли? Рас­цвет по­э­зии, бум кни­го­из­да­ния по­мо­га­ли ди­зай­не­рам рас­кры­вать­ся и со­зда­вать звуч­ную ти­по­гра­фи­ку и стре­ми­тель­ные ил­лю­стра­ции, экс­пе­ри­мен­ти­ро­вать с по­ли­гра­фи­ей. По­смот­ри­те на за­го­лов­ки книг то­го пе­ри­о­да — они жи­вые, го­во­ря­щие. В но­вом из­да­нии Ва­лен­ти­на Ка­та­е­ва дву­мя го­да­ми поз­же Мед­ве­дев сно­ва удив­ля­ет и не по­вто­ря­ет­ся. Огром­ные чёр­ные ини­ци­а­лы ав­то­ра на весь фор­мат, на каж­дую сто­рон­ку по бук­ве — ка­за­лось бы, ку­да про­ще, но ре­ше­ние эф­фект­ное и све­жее. Ве­ро­ят­но, по­во­дом для укруп­не­ния зна­ков ста­ла вто­рая по­весть — «Тра­ва за­бве­ния», в ко­то­рой речь идёт о Ма­я­ков­ском. Он то­же лю­бил круп­ные ини­ци­а­лы.

 

 

Му­зы­ка. Вме­сто ожи­да­е­мых тан­цев и ве­се­лья — су­ро­вая ас­ке­тич­ная но­та, в ко­то­рую вклю­че­на ти­по­гра­фи­ка. На ли­це­вой сто­рон­ке на­зва­ние и ав­тор, на обо­рот­ной — аб­бре­ви­а­ту­ра из­да­тель­ства «Со­вет­ский пи­са­тель». Но­та рас­по­ло­жи­лась и вну­три кни­ги, кор­ре­спон­ди­руя с тек­стом каж­до­го сти­хо­тво­ре­ния.

 

 

Ху­дож­ник лю­бил вы­стра­и­вать раз­лич­ные ком­би­на­ции, схо­жие с ло­го­ти­па­ми. Бук­ва «А» из «Ан­ти­ми­ров» то­му под­твер­жде­ние. В «Рит­ме» Ев­ге­ния Ви­но­ку­ро­ва за­го­ло­вок — не то ил­лю­стра­ция, не то «лет­те­ринг» на гра­ни чи­та­е­мо­сти. Этот же знак, но умень­шен­ный, по­вто­ря­ет­ся на каж­дой стра­ни­це в ка­че­стве свое­об­раз­но­го ко­лон­ти­ту­ла, ко­то­рый за­даёт свой ритм каж­до­го раз­во­ро­та.

 

 

Из­да­тель­ство «Сло­во»

В 1989 го­ду Мед­ве­дев пре­кра­ща­ет ра­бо­тать в «Со­вет­ском пи­са­те­ле» и вме­сте с кол­ле­га­ми-ре­дак­то­ра­ми со­здаёт соб­ствен­ное из­да­тель­ство «Сло­во», су­ще­ству­ю­щее и се­го­дня. На сай­те из­да­тель­ства он ука­зан как пер­вый глав­ный ху­дож­ник. В оформ­ле­нии Мед­ве­де­ва вы­шло 26 книг, сре­ди ко­то­рых вы­де­ля­ет­ся круп­но­фор­мат­ная чёр­но-бе­лая се­рия «Са­мые мои сти­хи». Она по­лу­чи­ла в Лейп­ци­ге пре­мию ЮНЕ­СКО «Са­мые кра­си­вые кни­ги ми­ра —1997». Ин­те­рес­но, что в 1999 и 2000 го­дах ка­че­ство бу­ма­ги ощу­ти­мо улуч­ши­лось, а объ­ём ма­те­ри­а­ла, по срав­не­нию с пре­ды­ду­щи­ми вы­пус­ка­ми, уве­ли­чил­ся вдвое — так пре­мия сы­гра­ла свою роль.

 

 

По­след­няя кни­га Мед­ве­де­ва, из­дан­ная уже по­сле его смер­ти, — «Ев­ге­ний Ев­ту­шен­ко» (то­же се­рия «Са­мые мои сти­хи»). В на­ча­ле кни­ги есть не­сколь­ко слов по­эта о Мед­ве­де­ве, что не­ча­сто встре­ча­ет­ся в по­э­ти­че­ских сбор­ни­ках. Вот что зна­чит по­ко­ле­ние От­те­пе­ли — вза­и­мо­ува­же­ние, вни­ма­ние и па­мять!  

«Я лю­блю эту по­э­ти­че­скую се­рию „Сло­ва“, где ху­дож­ник В. Мед­ве­дев вы­сту­па­ет не в ро­ли ил­лю­стра­то­ра, а в ро­ли так­тич­но­го, но во­ле­во­го со­ав­то­ра. Его стиль идёт от тра­ди­ции Род­чен­ко, но с есте­ствен­ной ли­ри­че­ской по­прав­кой на вре­мя, ко­то­рое уста­ло от пла­кат­ной ри­то­ри­ки, ис­чер­пав­шей се­бя. <…> Ев­ту­шен­ко для Мед­ве­де­ва — тяжёлый слу­чай. Лег­ко под­дать­ся на преж­ний, ка­за­лось, пре­одолён­ный ре­ци­див ри­то­ри­ки. Но и Мед­ве­дев для ме­ня не­без­опа­сен. Ещё, че­го до­бро­го, ка­стри­ру­ет ме­ня сво­и­ми та­лантли­вы­ми нож­ни­ца­ми, склон­ны­ми в дан­ный мо­мент к ти­хой ли­ри­ке бо­лее, чем к гром­кой, сде­ла­ет из ме­ня ФЕ­Ту­шен­ко».

 

 

 

Ка­жет­ся, про­шло не так мно­го вре­ме­ни со дня кон­чи­ны ху­дож­ни­ка, но се­го­дня нет ни спис­ка его ра­бот, ни ста­тей, не го­во­ря уже о мо­но­гра­фии о нём. Моя пуб­ли­ка­ция по­стро­е­на на са­мо­сто­я­тель­ных по­ис­ках и даёт да­ле­ко не пол­ную кар­ти­ну жиз­ни и твор­че­ства Мед­ве­де­ва. Если вы бы­ли зна­ко­мы с Вла­ди­ми­ром Ва­си­лье­ви­чем, ра­бо­та­ли вме­сте и вам есть что рас­ска­зать или по­ка­зать (осо­бен­но мы бу­дем ра­ды фо­то­гра­фи­ям), на­пи­ши­те по ад­ре­су из­да­тель­ства: issue@typejournal.ru.

 

Вы­ра­жаю бла­го­дар­ность за пре­до­став­лен­ные све­де­ния и вы­яв­лен­ные гра­фи­че­ские ве­щи Вла­ди­ми­ру Со­ло­нен­ко и Вла­ди­ми­ру Кри­чев­ско­му.