10 шрифтов Владимира Ефимова

6 мая ис­пол­ни­лось 70 лет со дня ро­жде­ния шриф­то­во­го ди­зай­не­ра Вла­ди­ми­ра Ефи­мо­ва (*6 мая 1949 †23 фе­вра­ля 2012). Мы вы­бра­ли 10 шриф­тов Вла­ди­ми­ра Ве­не­дик­то­ви­ча и со­про­во­ди­ли их ком­мен­та­ри­я­ми, ко­то­рые он за­пи­сал в 2010 го­ду для вы­став­ки «Шриф­то­вых дел ма­стер» в Му­зее ар­хи­тек­ту­ры. Поз­же они бы­ли по­ме­ще­ны в не­боль­шом ка­та­ло­ге, вы­пу­щен­ном ком­па­ни­ей ParaType. Мы пуб­ли­ку­ем ком­мен­та­рии с не­боль­ши­ми со­кра­ще­ни­я­ми. Спи­сок на­чи­на­ет­ся со шриф­тов, ко­то­рые не все­гда свя­зы­ва­лись в со­зна­нии чи­та­те­лей с «ака­де­ми­че­ским» сти­лем Вла­ди­ми­ра Ефи­мо­ва. Меж­ду тем его ки­рил­ли­за­ции шриф­тов Джо­на­та­на Бар­н­бру­ка, сту­дии «Эми­гре» и дру­гих про­грес­сив­ных в 90-е го­ды сло­во­ли­тен и се­го­дня оста­ют­ся ма­стер­ски­ми и сме­лы­ми про­ек­та­ми, о ко­то­рых мы счи­та­ем нуж­ным на­по­мнить.

 

 

 

 

 

☛ ITC Avant Garde Gothic

Вла­ди­мир Ефи­мов: «Ава­нгард Го­тик — глав­ный шрифт ITC, ко­то­рым они без­ум­но гор­ди­лись. До то­го, как мы на­ча­ли офи­ци­аль­ную ра­бо­ту над этим шриф­том, Мак­сим Жу­ков уже за­став­лял ме­ня ри­со­вать eгo ва­ри­ан­ты для раз­ных язы­ков. Из­да­тель­ство „Мир“ вы­пус­ка­ло ли­те­ра­ту­ру на рус­ском и ино­стран­ных язы­ках. Часть этих язы­ков бы­ла вос­точ­ная. Бы­ли из­да­ния для Ин­дии, Аф­га­ни­ста­на и дру­гих стран. А по­сколь­ку я ра­бо­тал в ла­бо­ра­то­рии шриф­тов осо­бых гра­фи­че­ских форм, я был свя­зан с вос­точ­ны­ми шриф­та­ми. И Мак­сим мне за­ка­зы­вал над­пи­си в сти­ле Аван­гар­да для ин­дий­ской пись­мен­но­сти де­ва­на­га­ри, гре­че­ские, араб­ские.

У ме­ня с этим Аван­гар­дом бы­ли уже ка­кие-то лич­ные от­но­ше­ния — он мне снил­ся но­ча­ми. Я на­чал ду­мать, как мне от не­го из­ба­вить­ся. Но тут от­крыл­ся „Па­ра­граф“, и я ту­да пе­решёл, так как в от­де­ле на­бор­ных шриф­тов всё за­кон­чи­лось и за­кры­лось. А в 1990 го­ду Мак­сим ска­зал: „Да­вай ри­суй ки­рил­ли­че­скую вер­сию Аван­гар­да, так как ру­ко­вод­ство IТС ре­ши­ло не рис­ко­вать и не де­лать гре­че­ский, араб­ский, ин­дий­ский и иврит­ский Аван­гард, а про ки­рил­ли­че­ский, вздох­нув­ши, ска­за­ло: пусть бу­дет“.

 

 

 

У Лю­ба­ли­на бы­ло в Аван­гар­де на­ри­со­ва­но мно­го ли­га­тур, он хо­тел на но­вом уров­не по­вто­рить то, что ко­гда-то сде­лал Гу­тен­берг. И мы ре­ши­ли, что раз уж вы­пус­ка­ем ком­плект на­чер­та­ний в фор­ма­те OpenТу­ре, то на­до вос­поль­зо­вать­ся его пре­иму­ще­ством и до­ба­вить ту­да мно­го-мно­го ли­га­тур. Мы сде­ла­ли все ли­га­ту­ры, ко­то­рые на­ри­со­вал Лю­ба­лин, а по­том бы­ли сде­ла­ны ки­рил­ли­че­ские ана­ло­ги, и по­лу­чи­лось их очень мно­го! Прав­да, я не знаю, за­чем это нуж­но, но ма­ло ли, вдруг ко­му-ни­будь по­на­до­бит­ся».

 

 

 

 

 

☛ Mason Sans

Вла­ди­мир Ефи­мов: «Это был за­каз из­вест­ной пив­ной ком­па­нии „Стел­ла Ар­туа“. У них был раз­ра­бо­тан фир­мен­ный стиль на осно­ве Ма­со­на, и ко­гда они от­кры­ва­ли свое про­из­вод­ство и пред­ста­ви­тель­ство в Рос­сии, им по­на­до­бил­ся ки­рил­ли­че­ский Ма­сон. Они за­ка­за­ли се­те­во­му агент­ству раз­ра­бот­ку фир­мен­но­го сти­ля, а те са­ми не ста­ли де­лать ки­рил­ли­че­скую вер­сию шриф­та, а обра­ти­лись к нам. Мне при­шлось не­ко­то­рое вре­мя этим за­ни­мать­ся. Этот шрифт поз­во­ля­ет про­де­лы­вать с ним вся­кие мо­ди­фи­ка­ции. Мне бы­ло до­воль­но ин­те­рес­но с ним во­зить­ся: он на­столь­ко дик по сво­е­му основ­но­му ре­ше­нию в ла­ти­ни­це, что мне нуж­но бы­ло най­ти ту же сте­пень ди­ко­сти в ки­рил­ли­це. У бук­вы А, на­при­мер, бы­ло два ва­ри­ан­та: од­на — нор­маль­ная, тре­уголь­ная (не очень нор­маль­ная, но по­чти), а у дру­гой круг­лые бо­ка и острая вер­ши­на, по­лу­ча­ет­ся как буд­то бо­е­го­лов­ка или сна­ряд. Это на­зы­ва­ет­ся „ожи­валь­ная фор­ма“. Я сде­лал та­кие ва­ри­ан­ты ещё для Л и Д…

Ко­гда я при­нёс уже до­воль­но про­дви­ну­тую на­ри­со­ван­ную вер­сию Ма­со­на на­ше­му за­каз­чи­ку для ут­вер­жде­ния, он, че­ло­век до­воль­но мо­ло­дой и на вид ин­тел­ли­гент­ный, ска­зал: вот ка­кие шриф­ты бы­ли в ры­цар­ские вре­ме­на. Тут я пе­ре­пу­гал­ся и ска­зал, что в ры­цар­ские вре­ме­на во­об­ще-то го­ти­ка бы­ла, а эта эк­лек­ти­ка к ры­цар­ским вре­ме­нам ни­ка­ко­го от­но­ше­ния не име­ет. В об­щем, мы друг дру­га по­ня­ли».

 

 

 

 

 

☛ Raleigh

Вла­ди­мир Ефи­мов: «Был в Ан­глии, в эпо­ху ко­ро­ле­вы Ели­за­ве­ты, из­вест­ный че­ло­век — Уол­тер Рэлей (или Рей­ли). Фа­во­рит ко­ро­ле­вы, лич­ность за­ме­ча­тель­ная, как и мно­гие де­я­те­ли шекс­пи­ров­ских вре­мён. Он был по­эт и пи­рат, ор­га­ни­зо­вы­вал экс­пе­ди­ции в Аме­ри­ку, во­е­вал, пи­сал ис­то­рию Ри­ма, си­дя в тюрь­ме в Тау­э­ре. И, кста­ти, зна­ме­нит он на­столь­ко, что до сих пор в Тау­э­ре его ка­ме­ра со­хра­ня­ет­ся в ка­че­стве му­зея — ка­ме­ра из двух ком­нат с бал­ко­ном, там в об­щем-то не­пло­хо бы­ло жить… Он был од­ним из луч­ших пред­ста­ви­те­лей эпо­хи ко­ро­ле­вы Ели­за­ве­ты. Кон­чил он, прав­да, пло­хо — ему от­ру­би­ли го­ло­ву за го­су­дар­ствен­ную из­ме­ну, в ко­то­рой он был ни­как не по­ви­нен. И эту тра­ги­че­скую ис­то­рию я дол­жен за­кон­чить тем, что сам шрифт к Уол­те­ру Рей­ли ни­ка­ко­го от­но­ше­ния не име­ет.

Ис­то­рия это­го шриф­та до­ста­точ­но за­пу­тан­ная, и сна­ча­ла на­зы­вал­ся он со­вер­шен­но не так. Это был фир­мен­ный шрифт для Все­мир­ной вы­став­ки 1969 го­да в Монре­а­ле, в Ка­на­де, в од­ном на­чер­та­нии, и со­здал его ди­зай­нер Карп Дэйр. По­том на его осно­ве был сде­лан шрифт в двух на­чер­та­ни­ях (пря­мое и кур­сив), на­зван­ный Cartier. И опять же, я не уве­рен, что это бы­ло сде­ла­но по за­ка­зу этой са­мой зна­ме­ни­той юве­лир­ной фир­мы. Его кур­сив был со­здан на осно­ве ста­рых и очень ред­ких кал­ли­гра­фи­че­ских по­чер­ков, но в пер­во­на­чаль­ном шриф­те, ко­то­рый был сде­лан для Все­мир­ной вы­став­ки, кур­си­ва во­об­ще не бы­ло, он был до­ри­со­ван поз­же. Спу­стя ка­кое-то вре­мя, в 1977 го­ду, ан­глий­ский ди­зай­нер Ро­берт Нор­тон на осно­ве Cartier раз­ра­бо­тал этот са­мый шрифт в не­сколь­ких на­чер­та­ни­ях — от сверх­свет­ло­го до сверх­жир­но­го. Он-то и был на­зван Raleigh».

 

 

 

☛ English 157

Вла­ди­мир Ефи­мов: «Клас­си­че­ский ру­ко­пис­ный шрифт на­ча­ла XIX ве­ка, на­зы­ва­е­мый ан­глий­ским, или спен­се­ри­ан­ским. В пер­вом клас­се шко­лы пись­му по­хо­жим шриф­том ме­ня обу­ча­ли на уро­ках чи­сто­пи­са­ния. Мы пи­са­ли ме­тал­ли­че­ски­ми пе­рья­ми, ма­ка­ли их в чер­ниль­ни­цу, все хо­ди­ли в кляк­сах. Ме­ня так и не на­учи­ли тол­ком. Пи­шут­ся они остро­ко­неч­ным сталь­ным пе­ром, поз­во­ля­ю­щим уси­ли­вать на­жим, что де­ла­ет их кон­траст­ны­ми ру­ко­пис­ны­ми шриф­та­ми, ко­то­рые гар­мо­ни­ро­ва­ли с мод­ны­ми то­гда Ди­до и Бо­до­ни. Это ими­та­ция на­бор­ным спо­со­бом ру­ко­пис­ных шриф­тов. English 157 — шрифт по­лу­связ­ный: у не­го есть вы­хо­дя­щие кон­цы штри­хов, а вхо­дя­щих кон­цов нет. В осно­ве его ле­жит зна­ме­ни­тый кал­ли­гра­фи­че­ский шрифт не­мец­ко­го про­ис­хо­жде­ния под на­зва­ни­ем Englische Schreibschrift („Ан­глий­ский ру­ко­пис­ный шрифт“).

Я вы­брал eгo со­зна­тель­но, что­бы сде­лать ки­рил­ли­че­скую вер­сию: та­ко­го ти­па шриф­тов у нас не бы­ло, или бы­ли не очень ка­че­ствен­ные, с мо­ей точ­ки зре­ния. Я вос­поль­зо­вал­ся ста­ры­ми рус­ски­ми шриф­та­ми — до ре­во­лю­ции кал­ли­гра­фи­че­ские шриф­ты бы­ли очень по­пу­ляр­ны, и не­ко­то­рые из них бы­ли очень тон­ко и кра­си­во сде­ла­ны».

 

 

 

 

 

☛ Kuenstler 480

Вла­ди­мир Ефи­мов: «В 80-е го­ды в из­да­тель­стве „Мир“ глав­ным ху­дож­ни­ком был Мак­сим Жу­ков, и он при­гла­сил ме­ня де­лать раз­ные шриф­то­вые ра­бо­ты. Мы де­ла­ли кни­гу, ко­то­рую за­ка­за­ла Ас­со­ци­а­ция участ­ни­ков кос­ми­че­ских по­лё­тов. Это сбор­ник кос­ми­че­ских фо­то­гра­фий уди­ви­тель­ной кра­со­ты. На­зы­ва­лась она „Наш дом — Зем­ля“. Это был пе­ре­вод аме­ри­кан­ско­го из­да­ния, и шрифт дол­жен был быть как в ори­ги­на­ле. С тек­сто­вы­ми шриф­та­ми это бы­ло то­гда не­воз­мож­но. Это сей­час их мно­го, а то­гда име­лись толь­ко Таймс и Гель­ве­ти­ка, гар­ни­ту­ра Ли­те­ра­тур­ная как-то не под­хо­ди­ла. Но хо­тя бы пе­ре­плёт и ти­тул долж­ны бы­ли со­от­вет­ство­вать ори­ги­на­лу. И мне за­ка­за­ли та­кую вот ра­бо­ту.

Не­ко­то­рое вре­мя у ме­ня ушло на то, что­бы опо­знать шрифт, так как там ни­где не бы­ло на­пи­са­но его на­зва­ния. По­том я его на­шёл в ка­та­ло­ге, ока­за­лось, что это Трамп Ме­ди­е­валь. Я его пе­рес­нял с уве­ли­че­ни­ем, пе­ре­ри­со­вал на каль­ку. Ни­кто не знал, про­пис­ны­ми нуж­но бы­ло де­лать над­пись или строч­ны­ми, по­это­му я сде­лал и то и дру­гое. Это был пер­вый ва­ри­ант шриф­та, и он по­том ни­ку­да не по­шёл. Со­вре­мен­ный ва­ри­ант я сде­лал уже поз­же в „Па­ра­Тай­пе“ на осно­ве циф­ро­вой бит­стри­мов­ской вер­сии».

 

 

 

☛ Imago

Вла­ди­мир Ефи­мов: «Гюн­тер Ге­рард Лан­ге раз­ра­бо­тал для Бер­толь­да мно­же­ство шриф­тов — ва­ри­ан­ты клас­си­че­ских гар­ни­тур, пе­ре­ри­со­ван­ные для фо­то­на­бо­ра, и ори­ги­наль­ные. Imago — его ори­ги­наль­ный шрифт. Из­на­чаль­но он был раз­ра­бо­тан в мень­шем ко­ли­че­стве на­чер­та­ний, но в 2000 го­ду в Чи­ка­го бы­ло сде­ла­но жир­ное на­чер­та­ние, в 2005 го­ду — нор­маль­ное, ко­то­ро­го в ори­ги­наль­ном фо­то­на­бор­ном шриф­те не бы­ло. В ре­зуль­та­те гар­ни­ту­ра по­лу­чи­лась есте­ствен­но воз­рас­та­ю­щей по на­сы­щен­но­сти, без рыв­ков от свет­лых на­чер­та­ний к жир­ным.

В каж­дом на­чер­та­нии этой гар­ни­ту­ры есть ка­пи­тель, что для ме­ня бы­ло до­воль­но стран­но. Не очень по­ни­маю, за­чем нуж­на ка­пи­тель в гро­те­ске, осо­бен­но в на­клон­ных на­чер­та­ни­ях. Од­на­ко те­перь в шриф­то­вом ди­зай­не при­ня­то да­вать ти­по­гра­фу как мож­но боль­ше воз­мож­но­стей, а уж вос­поль­зу­ет­ся он ими или нет — это его де­ло».

 

 

 

 

 

☛ Octava

Пер­во­на­чаль­ная рус­ская вер­сия в трёх на­чер­та­ни­ях под на­зва­ни­ем Scriptura Rossicа (1996) бы­ла за­ка­за­на Рос­сий­ским биб­лей­ским со­об­ще­ством.

Вла­ди­мир Ефи­мов: «Эс­ки­зы шриф­та бы­ли по­ка­за­ны в биб­лей­ском со­об­ще­стве для ут­вер­жде­ния, по­сле че­го в каж­дом на­чер­та­нии бы­ли до­ра­бо­та­ны не­до­ста­ю­щие зна­ки и по­стро­е­ны ра­бо­чие фай­лы шриф­та. Они бы­ли пе­ре­да­ны за­каз­чи­ку, ко­то­рый провёл своё те­сти­ро­ва­ние в усло­ви­ях вёрст­ки ре­аль­но­го из­да­ния. Не­сколь­ко по­лос из Биб­лии бы­ли на­бра­ны но­вым шриф­том с раз­ны­ми уста­нов­ка­ми: раз­ны­ми кегля­ми, при раз­лич­ных зна­че­ни­ях ин­тер­ли­нья­жа, ком­би­на­ци­ях на­чер­та­ний и т. д. По­сле по­след­них кор­рек­ти­ро­вок и тех­ни­че­ской об­ра­бот­ки всех зна­ков (хин­то­ва­ния) шрифт был по­стро­ен уже в окон­ча­тель­ной вер­сии и пе­ре­дан за­каз­чи­ку».

 

 

 

 

 

☛ Гар­ни­ту­ра Ла­зур­ско­го

Вла­ди­мир Ефи­мов: «Как пи­шет сам Ла­зур­ский в сво­их вос­по­ми­на­ни­ях, eгo ра­бо­та над на­бор­ным шриф­том на­ча­лась в 1957 го­ду в От­де­ле ред­ких книг Биб­лио­те­ки им. Ле­ни­на (сей­час Рос­сий­ская го­су­дар­ствен­ная биб­лио­те­ка), где он вруч­ную ко­пи­ро­вал ла­тин­ские шриф­ты эпо­хи Воз­ро­жде­ния. На осно­ве это­го ма­те­ри­а­ла он за­тем стал ис­кать фор­му зна­ков бу­ду­щей гар­ни­ту­ры Ла­зур­ско­го. К со­жа­ле­нию, Ла­зур­ский не оста­вил по­дроб­но­го опи­са­ния эта­пов это­го про­цес­са. По ил­лю­стра­ци­ям, по­ме­щён­ным в его кни­ге, вид­но, как от при­леж­ных ка­ран­даш­ных ко­пий ис­то­ри­че­ских об­раз­цов он пе­ре­шёл к ри­со­ва­нию соб­ствен­ных бук­вен­ных форм.

Сре­ди мно­же­ства эс­ки­зов это­го пе­ри­о­да есть не­сколь­ко ри­сун­ков, сви­де­тель­ству­ю­щих о том, как ху­дож­ник, вы­ну­жден­ный по тех­ни­че­ским тре­бо­ва­ни­ям пе­рей­ти к рез­ко уве­ли­чен­но­му мас­шта­бу букв, дол­жен был опре­де­лить стиль и фор­му бу­ду­щих на­бор­ных зна­ков. Эти ри­сун­ки букв по­ра­жа­ют сво­ей уди­ви­тель­ной экс­прес­си­ей и со­вре­мен­но­стью: уве­ли­чен­ные ко­пии от­пе­чат­ков тек­сто­вых шриф­тов, с при­су­щим им ро­стис­ком крас­ки и по­греш­но­стя­ми руч­но­го ри­со­ва­ния, в круп­ном раз­ме­ре при­об­ре­ли не­ожи­дан­ные гра­фи­че­ские ка­че­ства. За их внеш­ней су­ро­во­стью чув­ству­ет­ся же­лез­ная кон­струк­ция и пя­ти­сот­лет­няя тра­ди­ция шриф­то­во­го ди­зай­на. Имен­но так и дол­жен вы­гля­деть в та­ком раз­ме­ре на­сто­я­щий тек­сто­вый шрифт, и пер­вая ана­ло­гия, при­хо­дя­щая в го­ло­ву при ви­де этих эс­ки­зов, — это шриф­ты Уи­лья­ма Двиг­гин­са, а так­же шрифт IТС Galliard Мэтью Кар­те­ра, ко­то­рый опи­рал­ся на шриф­ты Ро­бе­ра Гран­жо­на».

 

 

 

☛ Didona

Вла­ди­мир Ефи­мов: «Для кни­ги Мак­си­ма Жу­ко­ва про Боль­шой те­атр я сде­лал эс­ки­зы. Но за­тем они дол­го ле­жа­ли без дви­же­ния. По­том мне ста­ло обид­но, что они ле­жат, и за­хо­те­лось их ис­поль­зо­вать. Но ко­гда я со­брал­ся де­лать нор­маль­ный шрифт, я по­нял, что шрифт та­кой кон­траст­но­сти и с та­ки­ми не­мно­го ди­ко­ва­ты­ми фор­ма­ми у нас ни­кто не вы­дер­жит. И то­гда я во­ле­вым ре­ше­ни­ем взял и уве­ли­чил вдвое тол­щи­ны тон­ких штри­хов, то есть в эс­ки­зах тол­щи­на штри­ха бы­ла 1 мм, а ста­ла 2 мм. И из это­го то­гда по­лу­чил­ся шрифт Ди­до­на.

В сущ­но­сти, это не про­сто шрифт, а моё от­но­ше­ние к шриф­ту в те вре­ме­на. И не про­сто от­но­ше­ние, а от­но­ше­ние до­воль­но ехид­ное. Там есть не­ко­то­рые ве­щи, ко­то­рые „я се­бе поз­во­лил“. Вот, на­при­мер, 4 и 7 — это ре­аль­но су­ще­ству­ю­щие циф­ры, они под­смот­ре­ны и сри­со­ва­ны, но вот та­ко­й Д то­гда ещё ни у ко­го не бы­ло. Или кап­ля у бук­вы З — в этих зна­ках, фор­мах есть вну­трен­нее ехид­ство, это не про­сто пе­ре­ра­бот­ка из­вест­ной фор­мы, а моё лич­ное, не­мно­го иро­нич­ное от­но­ше­ние к ним, здесь есть эле­мент иг­ры. В нор­маль­ном шриф­те я бы та­ко­го не сде­лал, то есть сде­лал бы, но не­мно­го не так, а бо­лее се­рьёз­но».

 

 

 

 

 

☛ Kis

Вла­ди­мир Ефи­мов: «Мат­ри­цы это­го шриф­та бы­ли най­де­ны в на­ча­ле ХХ ве­ка, то­гда же был от­лит с этих мат­риц шрифт. Сна­ча­ла его ав­тор­ство при­пи­сы­ва­ли Ан­то­ну Ян­со­ну, но толь­ко в 50-е го­ды ХХ ве­ка об­на­ру­жи­ли, что это Ни­ко­лай Киш. Я дав­но на не­го смот­рел, и мне, ко­неч­но, хо­те­лось сде­лать ки­рил­ли­че­скую вер­сию, по­то­му что, по-мо­е­му, это один из са­мых кра­си­вых ла­тин­ских шриф­тов. Я по­про­бо­вал его ри­со­вать, по­лу­чи­лось, ко­неч­но же, не сра­зу. Уже в со­вре­мен­ные вре­ме­на „Па­ра­Тайп“ за­клю­чил до­го­вор с аме­ри­кан­ской фир­мой Bitstream, по ко­то­ро­му мы име­ем пра­во де­лать ки­рил­ли­че­ские вер­сии их шриф­тов. А у них в биб­лио­те­ке был шрифт Киш, и по­сколь­ку я уже дав­но на­чал его ри­со­вать, то эта ра­бо­та до­ста­лась мне.

Это бы­ло свя­за­но ещё с тем, что я все­гда не по­ни­мал Пет­ров­скую ре­фор­му, гра­ждан­ский шрифт, ко­то­рый по­лу­чил­ся та­кой до­ста­точ­но стран­ный, и я ре­шил, что на­до бы­ло взять са­мый луч­ший ла­тин­ский шрифт и уже к не­му под­би­рать ва­ри­ан­ты ки­рил­ли­че­ских зна­ков. И я вы­брал шрифт Киш, так ска­зать, для по­вто­ре­ния Пет­ров­ской ре­фор­мы на со­вре­мен­ном уров­не, что­бы сде­лать фор­мы на­ших букв бо­лее че­ло­ве­че­ски­ми».