Техническая эстетика: эпизоды из жизни легендарного бюллетеня

ы живём во вре­ме­на, пе­ре­на­сы­щен­ные ин­фор­ма­ци­ей, но при этом очень мно­гое про­хо­дит ми­мо на­ше­го вни­ма­ния. К при­ме­ру, со­вет­ский ди­зайн. «Зверь», до сих пор эк­зо­ти­че­ский и ма­ло­изу­чен­ный не толь­ко в ми­ре, но и в со­вре­мен­ной Рос­сии. 

Ис­кус­ство­вед Сер­гей Се­ров как-то за­ме­тил: «В Со­вет­ском Со­ю­зе бы­ли ди­зай­не­ры, а ди­зай­на не бы­ло». Фра­за кра­си­вая, но мне ка­жет­ся, бы­ли и ди­зай­не­ры, и ди­зайн. Бы­ла це­лая ор­га­ни­за­ция, за­ни­ма­ю­ща­я­ся про­бле­ма­ми раз­ви­тия ди­зай­на, — Все­со­юз­ный на­уч­но-ис­сле­до­ва­тель­ский ин­сти­тут тех­ни­че­ской эсте­ти­ки (ВНИ­ИТЭ). Сто­ит от­ме­тить, что офи­ци­аль­но в Стра­не Со­ве­тов ино­стран­ное сло­во ди­зайн бы­ло за­ме­не­но дву­мя опре­де­ле­ни­я­ми: тех­ни­че­ская эсте­ти­ка от­ве­ча­ла за те­о­рию, ху­до­же­ствен­ное кон­стру­и­ро­ва­ние за прак­ти­ку, а лю­ди, за­ни­ма­ю­щи­е­ся ди­зай­ном, на­зы­ва­лись ху­дож­ни­ка­ми-кон­струк­то­ра­ми. Не­ко­то­рые ви­дят в этом про­яв­ле­ние цен­зу­ры, но нуж­но пред­ста­влять се­бе то­гдаш­нюю си­ту­а­цию. В эпо­ху идео­ло­ги­че­ско­го про­ти­во­сто­я­ния двух си­стем — за­пад­ной и со­вет­ской — в стра­не стре­ми­лись опи­рать­ся на «своё», и не­уди­ви­тель­но, что это ка­са­лось и тер­ми­нов. Впро­чем, и сло­во «ди­зайн» ча­сто упо­треб­ля­лось в са­мой «Тех­ни­че­ской эсте­ти­ке», на стра­ни­цах жур­на­ла «Де­ко­ра­тив­ное ис­кус­ство» и в спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ной ли­те­ра­ту­ре.

Еле­на Чер­не­вич, ав­тор кни­ги «Гра­фи­че­ский ди­зайн в Рос­сии», так опи­сы­ва­ла воз­ник­ший в на­ча­ле 60-х не­обыч­ный ин­сти­тут:

Вда­ли от цен­тра Моск­вы, на тер­ри­то­рии ВД­НХ, где рас­по­ла­гал­ся ин­сти­тут, воз­ник то­гда остро­вок про­фес­си­о­наль­ной жиз­ни, пол­ной при­ви­ле­гий: в го­ды то­таль­ной изо­ля­ции от за­пад­ной куль­ту­ры здесь от­кры­лась воз­мож­ность ра­бо­тать в сре­де, на­сы­щен­ной ин­фор­ма­ци­ей и раз­го­во­ра­ми о со­вре­мен­ном ди­зай­не, ис­кус­стве, ар­хи­тек­ту­ре, мо­де.

Огром­ную роль сы­грал на­чаль­ный, ро­ман­ти­че­ский пе­ри­од, при­мер­но меж­ду 1964 и 1968 го­да­ми, ко­гда ин­сти­тут свёл вме­сте не­за­у­ряд­ных лю­дей раз­ных про­фес­сий. Ис­то­рик А. До­ро­гов, ис­кус­ство­ве­ды Л. Жа­до­ва и И. Го­лом­шток, фи­ло­соф К. Кан­тор, пси­хо­ло­ги В. Зин­чен­ко и М. Боб­не­ва, те­о­ре­тик де­я­тель­но­сти Г. Щед­ро­виц­кий и со­всем мо­ло­дые В. Зен­ков, ху­дож­ник-мыс­ли­тель, и те­о­ре­ти­ки-ме­то­до­ло­ги О. Ге­ни­са­рет­ский и В. Гла­зы­чев. Ин­тел­лек­ту­аль­ный по­тен­ци­ал, на­прав­лен­ный на по­зна­ние сфе­ры ди­зай­на, был столь вы­сок, что не­воль­но фор­ми­ро­ва­лось мак­си­ма­лист­ское и иде­а­ли­зи­ро­ван­ное пред­став­ле­ние о ди­зай­не как о куль­ту­ро­со­зи­да­ю­щей, де­мо­кра­ти­че­ской де­я­тель­но­сти — па­на­цее от всех бед. В сре­де прак­ти­ков ди­зай­на — те же умо­на­стро­е­ния.

Ди­зай­не­ры-гра­фи­ки по­гру­зи­лись в мир форм и об­ра­зов со­вре­мен­ной за­пад­ной прак­ти­ки, учи­лись ви­деть, «что та­кое хо­ро­шо» в гра­фи­че­ском ди­зай­не и по­ни­мать, как имен­но это «хо­ро­шо» по­лу­чи­лось. Во ВНИ­ИТЭ про­шли выс­шую шко­лу гра­фи­че­ско­го ди­зай­на не­сколь­ко че­ло­век: Вик­тор Зен­ков, Игорь Бе­ре­зов­ский, Алек­сандр Ер­мо­ла­ев, Ев­ге­ний Бо­гда­нов, Ва­ле­рий Чер­ни­ев­ский, Ра­миз Гу­сей­нов, Ири­на Ма­мон­то­ва.

Так как ВНИ­ИТЭ был един­ствен­ной ор­га­ни­за­ци­ей, от­ве­ча­вшей за ди­зайн, то в его функ­ции вхо­ди­ла и про­па­ган­да это­го но­во­го яв­ле­ния. И ин­сти­тут на­чал из­да­вать ин­фор­ма­ци­он­ный бюл­ле­тень — «Тех­ни­че­ская эсте­ти­ка». В ян­ва­ре 1964 го­да в свет вы­хо­дит пер­вый но­мер, а спу­стя два де­ся­ти­ле­тия он по­лу­чает ста­тус жур­на­ла (с 1983 го­да). На про­тя­же­нии все­го вре­ме­ни, ис­клю­чая по­след­ние два го­да су­ще­ство­ва­ния жур­на­ла, его глав­ным ре­дак­то­ром был ди­рек­тор ин­сти­ту­та Юрий Бо­ри­со­вич Со­ло­вьёв (по­след­ние го­ды ре­дак­цию воз­глав­лял Лев Алек­сан­дро­вич Кузь­мичёв). 

 

1960-е: пер­вые но­ме­ра

В сво­их вос­по­ми­на­ни­ях Юрий Со­ло­вьёв пи­шет: «1 ян­ва­ря 1964 го­да вы­шел пер­вый но­мер бюл­ле­те­ня „Тех­ни­че­ская эсте­ти­ка“ ти­ра­жом 7000 эк­зем­пля­ров. Он про­из­вел впе­чат­ле­ние на ру­ко­во­ди­те­лей боль­шин­ства ми­ни­стерств и ве­домств, ку­да я его ра­зо­слал, и, ко­неч­но, на на­чаль­ство Ко­ми­те­та по на­у­ке и тех­ни­ке.<…> Бюл­ле­тень ВНИ­ИТЭ ра­зи­тель­но от­ли­чал­ся от при­ми­тив­но­го бюл­ле­те­ня, ко­то­рый из­да­вал сам ко­ми­тет. Вско­ре наш бюл­ле­тень при­об­рёл по­пу­ляр­ность и пре­вра­тил­ся в жур­нал с ти­ра­жом 38 ты­сяч эк­зем­пля­ров, в чём не­ма­лая за­слу­га за­ме­сти­те­ля глав­но­го ре­дак­то­ра Жан­ны Фе­до­се­е­вой и поз­же сме­нив­шей её Свет­ла­ны Силь­ве­стро­вой».

Пер­вые два го­да об­лож­ки бюл­ле­те­ня стро­и­лись по ша­бло­ну и пред­став­ля­ли со­бой «ко­стюм в по­ло­соч­ку» (и не­спро­ста, как мы уви­дим да­лее) с ме­ня­ю­щи­ми­ся от­тен­ка­ми. Ис­кус­ство­вед Вла­ди­мир Па­пер­ный (то­же ра­бо­тав­ший во ВНИ­ИТЭ) так опи­сы­ва­ет пер­вое впе­чат­ле­ние от жур­на­ла:

«Тех­ни­че­ская эсте­ти­ка» бы­ла лу­чом све­та в тём­ном цар­стве. Где-то в 62-м го­ду я уви­дел в ки­ос­ке сре­ди кра­си­вых, из­вест­ных и по­нят­ных нам жур­на­лов жур­нал с ка­кой-то се­рой об­лож­кой, с мел­ким шриф­том. Эта «ди­зай­нер­ская» об­лож­ка вос­при­ни­ма­лась как за­мор­ский зверь, как что-то не­слы­хан­ное, вещь, по­пав­шая сю­да с Мар­са…

В тот пе­ри­од те­мы вы­пус­ков осве­ща­ли со­зда­ние ин­те­рье­ра, про­ек­ти­ро­ва­ние упа­ков­ки, об­зор и ана­лиз опы­та за­ру­беж­ных фирм, рас­смот­ре­ние гра­фи­ки то­вар­ных и фир­мен­ных зна­ков, од­на­ко крас­ной ли­ни­ей про­хо­ди­ла те­ма стан­ко-, при­бо­ро- и ма­ши­но­стро­е­ния — то­го, что сей­час при­ня­то на­зы­вать про­мыш­лен­ным ди­зай­ном. На долж­но­сти ху­до­же­ствен­но­го ре­дак­то­ра сме­ни­лось не­сколь­ко че­ло­век: Н. Силь­ни­ков, А. Алё­шин, Е. Ре­бров, но основ­ным был Ни­ко­лай Стар­цев (1964–1965).

 

 

 

 

 

Про­хо­дя в 1966 го­ду во ВНИ­ИТЭ пред­ди­плом­ную прак­ти­ку, сту­дент Мо­сков­ско­го по­ли­гра­фи­че­ско­го ин­сти­ту­та Ва­си­лий Ва­ле­ри­ус (в даль­ней­шем книж­ный и те­ат­раль­ный ху­дож­ник) пред­ло­жил из­ме­нить ло­го­тип и прин­ци­пи­аль­но пе­ре­ра­бо­тал ма­кет бюл­ле­те­ня — по­ме­нял фор­мат с пря­мо­уголь­но­го на по­чти квад­рат­ный, а ло­го­тип стал пи­сать­ся строч­ны­ми бук­ва­ми. Для это­го был вы­бран но­вый (на тот мо­мент) шрифт — Гель­ве­ти­ка, ко­то­рый поль­зо­ва­лся то­гда боль­шой по­пу­ляр­но­стью у ху­дож­ни­ков-офор­ми­те­лей. Это бы­ла ру­си­фи­ци­ро­ван­ная вер­сия шриф­та Нойе Ха­ас Гро­теск Мак­са Ми­дин­ге­ра и Эду­ар­да Хоф­ма­на, ко­то­рую спро­ек­ти­ро­ва­ли Юрий Кур­ба­тов и Мак­сим Жу­ков, то­же сту­ден­ты Мо­сков­ско­го по­ли­гра­фи­че­ско­го ин­сти­ту­та.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Ис­кус­ство­вед Еле­на Чер­не­вич от­ме­ча­ла: «Весь 2-й и 3-й кур­сы они ри­со­ва­ли на­бор­ный шрифт. В 1962 го­ду был со­здан ал­фа­вит „Ла­тин­ский жир­ный“ <…> Вто­рой шрифт — „Гель­ве­ти­ка по­лу­жир­ный“ — в 1963 го­ду пред­став­лял со­бой ки­рил­ли­че­скую мо­ди­фи­ка­цию гро­те­ска Helvetica Haas (М. Ми­дин­гер, 1957) и стал зна­ко­вым со­бы­ти­ем гра­фи­че­ской куль­ту­ры 60-х. Сре­ди мно­же­ства книг с ри­со­ван­ны­ми, за­тей­ли­вы­ми, „об­раз­ны­ми“ шриф­та­ми на об­лож­ках по­яви­лось не­что со­всем дру­гое, про­стое, „нор­маль­ное“, пря­мо-та­ки ино­стран­ное (всё на вид хо­ро­шее бы­ло то­гда ино­стран­ным). Это од­на за дру­гой вы­хо­ди­ли кни­ги с „Гель­ве­ти­кой“ на об­лож­ке. Фо­то­ко­пии шриф­та ста­ли бы­стро рас­про­стра­нять­ся, что на­зы­ва­ет­ся — не­ле­галь­ным путём. В 1963 го­ду у нас на­ко­нец по­явил­ся гро­теск, объ­яв­лен­ный но­ва­то­ра­ми ти­по­гра­фи­ки 1920-х го­дов шриф­том XX ве­ка».

 

1970-е: це­на мо­дер­низ­ма

С 1967 по 1974 го­д глав­ным ху­дож­ни­ком «Тех­ни­че­ской эсте­ти­ки» стал Вла­ди­мир Казь­мин, за­ни­мав­ший­ся до это­го оформ­ле­ни­ем ин­те­рье­ров (впо­след­ствии, уй­дя из ВНИ­ИТЭ, он стал глав­ным ху­дож­ни­ком жур­на­ла «Но­вые то­ва­ры»). 

В пер­вую оче­редь бюл­ле­тень яв­лял­ся сред­ством про­па­ган­ды ди­зай­на. «Тех­ни­че­ская эсте­ти­ка» вы­хо­ди­ла еже­ме­сяч­но и бы­ла един­ствен­ным пе­ри­о­ди­че­ским из­да­ни­ем о ди­зай­не в стра­не. Бюл­ле­тень рас­ска­зы­вал о те­о­рии, ме­то­ди­ке и прак­ти­ке ху­до­же­ствен­но­го кон­стру­и­ро­ва­ния, эр­го­но­ми­ке, ис­то­рии ди­зай­на, ана­ли­зи­ро­вал ма­те­ри­а­лы по ор­га­ни­за­ции жи­лой, про­из­вод­ствен­ной и го­род­ской сре­ды, гра­фи­че­ско­го ди­зай­на, зна­ко­мил чи­та­те­лей с про­ек­та­ми и пер­со­на­ми. В кон­це каж­до­го но­ме­ра по­ме­ща­лась ин­фор­ма­ция о наи­бо­лее ин­те­рес­ных про­ек­тах и тен­ден­ци­ях в ди­зай­не за­ру­беж­ных стран. На стра­ни­цах бюл­ле­те­ня пуб­ли­ко­ва­лись ма­те­ри­а­лы о вы­став­ках, за­ру­беж­ных го­стях и звёз­дах ми­ра ди­зай­на.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

За­ме­сти­тель глав­но­го ре­дак­то­ра Свет­ла­на Силь­ве­стро­ва вспо­ми­на­ет: 

ЮБ обо­жа­ли во всём ди­зай­нер­ском ми­ре (так в ре­дак­ции на­зы­ва­ли гла­вре­да Юрия Бо­ри­со­ви­ча Со­ловьёва. — Прим. ред.), он мог оба­ять са­мо­го Бо­га. И тем бо­лее своё ми­ни­стер­ское на­чаль­ство — чи­нов­ни­ков из ко­ми­те­та по на­у­ке и тех­ни­ке. Вот ему и раз­ре­ша­ли при­гла­шать во ВНИ­ИТЭ вся­ких зна­ме­ни­то­стей. То Ми­ша Бл­эк в го­стях, то Вик­тор Па­па­нек, то Ти­мо Сар­па­не­ва. Я уго­во­ри­ла то­гдаш­не­го зам­глав­но­го Ев­ге­ния Ва­си­лье­ви­ча Ива­но­ва по­ру­чить мне де­лать с го­стя­ми ин­тер­вью. Сде­ла­ли руб­ри­ку, по­ка­за­ли ЮБ пер­вый ма­те­ри­ал с Сар­па­не­ва. Он ис­крен­не уди­вил­ся. Всё-та­ки на­уч­но-ме­то­ди­че­ский бюл­ле­тень — и вдруг та­кая воль­ность. Но ЮБ не был бы ЮБ — он ведь и сам лю­бил рис­ко­вать как ре­дак­тор.

Ни­ко­гда не за­бу­ду свой страх и ужас, ко­гда по­сле пуб­ли­ка­ции ин­тер­вью Ти­мо подъ­е­хал к ин­сти­ту­ту на ма­ши­не, вы­звал ме­ня из ре­дак­ции и с ши­ро­кой улыб­кой от­крыл пе­ре­до мной ба­гаж­ник — мол, вы­би­рай! Ба­гаж­ник был за­став­лен яр­ки­ми глян­це­вы­ми ко­роб­ка­ми с фир­мен­ным сар­па­нев­ским стек­лом — бо­ка­лы, рюм­ки, ста­ка­ны. Как тут не за­дох­нуть­ся от стра­ха! По­дар­ки? От ино­стран­ца? Но он за­ва­лил по­дар­ка­ми бук­валь­но всех и каж­до­го. В бла­го­дар­ность, ви­ди­мо, по­то­му что по­сле это­го дол­го­го ви­зи­та о Ти­мо Сар­па­не­ва уз­на­ла вся про­фес­си­о­наль­ная Моск­ва — по­сле его пер­со­наль­ной вы­став­ки, по­сле ши­ро­кой прес­сы. Всё это бы­ла за­слу­га ЮБ. Те бо­ка­лы уеха­ли со мной и сто­ят до сих пор у нас в шка­фу в Чи­ка­го.

Зна­ме­на­тель­ным со­бы­ти­ем тех лет стал меж­ду­на­род­ный кон­гресс ИК­СИД-75, про­хо­див­ший в Моск­ве. Кон­гресс со­брал бо­лее 700 ино­стран­ных де­ле­га­тов из 32 стран. Ор­га­ни­за­то­ром ме­ро­при­я­тия был ВНИ­ИТЭ.

 

Вновь сло­во Свет­ла­не Силь­ве­стро­вой:

Как я ста­ла зам­глав­но­го? «Ви­но­ват» кон­гресс ИК­СИ­Д. Это был ок­тябрь 1975 го­да. Важ­ней­шее со­бы­тие для ди­зай­нер­ской ми­ро­вой об­ще­ствен­но­сти и лич­но для ЮБ — он был из­бран пре­зи­ден­том ИК­СИ­Да на этом ок­тябрь­ском кон­грес­се. Успех был пол­ный, все ра­бо­та­ли как су­ма­сшед­шие, дня­ми и но­ча­ми. И всё про­хо­ди­ло на выс­шем уров­не. Я, ра­зу­ме­ет­ся, вре­ме­ни не те­ря­ла — вы­ис­ки­ва­ла в пе­ре­ры­вах «звёзд ди­зай­на», уво­ди­ла их и пе­ре­вод­чи­ка в сто­рон­ку и де­ла­ла блиц-ин­тер­вью. На­ко­пи­ла це­лую га­ле­рею. Ка­жет­ся, я раз­го­ва­ри­ва­ла то­гда с ита­льян­цем Эт­то­ре Сот­сас­сом.

Вдруг ви­жу, ка­кой-то не­зна­ко­мый, су­хой, как стру­чок, дядь­ка ма­нит ме­ня паль­чи­ком к се­бе. Стро­го так, на­стой­чи­во. Из­ви­нив­шись пе­ред со­бе­сед­ни­ка­ми, под­хо­жу. Спра­ши­ва­ет: кто вам раз­ре­шил раз­го­ва­ри­вать с ино­стран­ным го­стем? От та­ко­го глу­по­го во­про­са у ме­ня да­же сло­ва за­стря­ли в гор­ле. А он про­дол­жа­ет: как ва­ша фа­ми­лия? Кем ра­бо­та­е­те? И чир­ка­ет, чир­ка­ет что-то в бу­маж­ке. Бы­ло и та­кое.

По­сле окон­ча­ния кон­грес­са ин­сти­тут и ре­дак­цию жда­ли сюр­при­зы. Все ма­те­ри­а­лы бы­ли изъ­яты, и по­ста­нов­ле­ни­ем ГКНТ СССР по­сле­ду­ю­щие но­ме­ра пе­ред сда­чей долж­ны бы­ли про­хо­дить цен­зу­ри­ро­ва­ние в ко­ми­те­те. Та­ким об­ра­зом, сро­ки вы­хо­да сле­ду­ю­щих но­ме­ров бы­ли под угро­зой сры­ва и из­ряд­но скуд­ны на ин­фор­ма­цию о про­шед­шем со­бы­тии.  

В 1977 го­ду в ре­дак­цию на долж­ность глав­но­го ху­дож­ни­ка пришёл Ва­ле­рий Чер­ни­ев­ский, со­труд­ни­чав­ший с раз­ны­ми из­да­тель­ства­ми, жур­на­лом «Со­вет­ский экс­порт». Он зна­чи­тель­но пе­ре­ра­бо­тал жур­нал. Пер­вое, на что мож­но обра­тить вни­ма­ние, — это об­лож­ки. Те­перь они стро­и­лись про­сто на фо­то­гра­фии, сю­же­те или ком­по­зи­ции с ло­го­ти­пом в раз­ных углах. Вто­рой мо­мент — обрат­ный аб­зац­ный от­ступ. Его бы­ло тя­же­ло на­би­рать с тех­ни­че­ской точ­ки зре­ния, этот приём про­дер­жал­ся толь­ко 5 но­ме­ров.

 

 

 

 

 

 

 

От­ме­тим, что на про­тя­же­нии все­го пе­ри­о­да су­ще­ство­ва­ния жур­нал пе­ча­тал­ся вы­со­кой пе­ча­тью, а основ­ны­ми ин­стру­мен­та­ми ху­дож­ни­ка бы­ли нож­ни­цы, ли­ней­ки, ре­зи­но­вый клей, фо­то­уве­ли­чи­те­ли. Про­цесс со­зда­ния за­ни­мал мно­го вре­ме­ни и был со­пря­жён с боль­ши­ми огра­ни­че­ни­я­ми.

Ва­ле­рий Чер­ни­ев­ский вспо­ми­на­ет:

Ра­бо­та­ли «на под­нож­ном кор­му». Се­го­дня в это труд­но по­ве­рить, но слай­ды при­хо­ди­лось скле­и­вать по ма­ке­ту скот­чем. Ком­пью­те­ров ведь ещё не бы­ло! Ре­ше­ния ис­ка­ли в рам­ках ре­аль­ных воз­мож­но­стей. Со­дер­жа­ние но­ме­ров фор­ми­ро­ва­лось на ре­дак­ци­он­ном со­ве­те по тем ра­бо­там, что ве­лись в ин­сти­ту­те, плюс ис­поль­зо­ва­лись те ста­тьи, что при­сы­ла­ли ав­то­ры, в основ­ном со­труд­ни­ки фи­ли­а­лов. Бюд­жет жур­на­ла был ни­чтож­ный — как по­зи­ция в бюд­же­те ин­сти­ту­та. Об­лож­ка бюл­ле­те­ня бы­ла глав­ной про­бле­мой ху­дож­ни­ка. (Раз в ме­сяц вы­ду­май из ни­че­го об­лож­ку по те­ме но­ме­ра… и ут­вер­ди у Со­ловьёва!) Ин­те­рес­ны­ми, по­жа­луй, бы­ли те­ма­ти­че­ские но­ме­ра по ме­ро­при­я­ти­ям, ко­то­рые ино­гда уда­ва­лось ор­га­ни­зо­вать ре­дак­ции (круг­лый стол «Пред­мет­ный мир», се­ми­нар «Воз­мож­но­сти фо­то­гра­фии», вы­став­ки в «Ди­зайн-цен­тре», од­но­днев­ная вы­став­ка с уча­сти­ем ху­дож­ни­ков-аван­гар­ди­стов, быв­ших в то вре­мя в за­пре­те).

Про­цесс ра­бо­ты опи­сы­ва­ет Свет­ла­на Силь­ве­стро­ва: «При­хо­ди­лось ­бе­гать по ин­сти­ту­ту, по от­де­лам, уго­ва­ри­вать про­ек­ти­ров­щи­ков на­пи­сать ста­тьи по их раз­ра­бот­кам, вы­пра­ши­вать у те­о­ре­ти­ков ста­тьи по их ис­сле­до­ва­ни­ям. По­том — сде­лать ил­лю­стра­ции, от­ре­дак­ти­ро­вать. При­ду­мать об­лож­ку, сде­лать с неё слайд и чёр­но-бе­лый ва­ри­ант в раз­мер. И со всем этим ба­га­жом — в ка­би­нет ЮБ. Он про­смат­ри­вал каж­дую фо­то­гра­фию, про­гля­ды­вал ста­тьи, не­ко­то­рые остав­лял для вни­ма­тель­но­го чте­ния. Го­во­рил о своём ре­ше­нии тут же, мг­но­вен­но. Что-то вы­швы­ри­вал — мол­ча. Хо­тя и шу­тил, и под­тру­ни­вал, он мог во­гнать че­ло­ве­ка в крас­ку. Очень тща­тель­но смот­рел об­лож­ку (Ва­ле­ра де­лал толь­ко один ва­ри­ант!).

Мы стра­ши­лись услы­шать зна­ме­ни­тую фра­зу ЮБ: „А это чья ра­бо­та? Ва­ша? Очень пло­хо. Про­дол­жай­те!“ Это те­перь, гля­дя в про­шлое, я мо­гу го­во­рить о хо­ро­шей, здо­ро­вой ат­мо­сфе­ре в на­шем кро­хот­ном ра­бо­чем круж­ке. Вот взять Бо­ри­са Ми­не­еви­ча Зель­ма­но­ви­ча, те­хре­да. Мне ду­ма­ет­ся, он как бы слег­ка рев­но­вал к Чер­ни­ев­ско­му, ведь Зель­ма­но­вич дол­гое вре­мя по­сле ухо­да Казь­ми­на ра­бо­тал в оди­ноч­ку — был за ху­дож­ни­ка и за те­хре­да. А ещё его вы­во­ди­ла из се­бя Ва­ле­ри­на рас­ко­ван­но­сть, от­кры­тость ко вся­ким нов­ше­ствам. Прав­да, он спол­на ком­пен­си­ро­вал это тем, что в сво­ей епар­хии — ти­по­гра­фии — был бог и царь. Тут он мог ула­дить лю­бую про­бле­му — пе­ре­де­лать не­удач­ный от­пе­ча­ток, уско­рить срок вы­хо­да и то­му по­доб­ное. Бу­ду­чи в про­шлом га­зет­чи­цей, я то­же не­пло­хо зна­ла ти­по­граф­скую кух­ню и по­то­му с удо­воль­стви­ем ино­гда хо­ди­ла вме­сте с Зель­ма­но­ви­чем сда­вать но­мер».

 

Осо­бо­го вни­ма­ния за­слу­жи­ва­ют об­лож­ки, за­мет­но вы­де­ляв­шие жур­нал на фо­не мас­сы од­но­об­раз­ных из­да­ний то­го вре­ме­ни. Об­раз об­ло­жек ТЭ стро­ил­ся на ми­ни­ма­ли­стич­ной ком­по­зи­ции, фо­то­кол­ла­же, об­ра­бо­тан­ных фо­то­гра­фи­ях и от­сы­лал к мод­но­му на За­па­де функ­ци­о­на­лиз­му и мо­дер­нист­ской ти­по­гра­фи­ке. Да­же сей­час эти об­лож­ки смот­рят­ся очень стиль­но.

Еле­на Чер­не­вич о ра­бо­те Ва­ле­рия Чер­ни­ев­ско­го писала: «Ис­поль­зо­ва­ние фо­то­гра­фи­че­ско­го язы­ка — один из при­зна­ков на­чав­ше­го­ся дви­же­ния к но­вой про­фес­сии. Ва­ле­рий Чер­ни­ев­ский — один из этих не­мно­гих. Став в 1976 го­ду глав­ным ху­дож­ни­ком „Тех­ни­че­ской эсте­ти­ки“, он до­бил­ся важ­но­го: жур­нал обрёл на­ко­нец об­лик ди­зай­нер­ско­го из­да­ния. У Чер­ни­ев­ско­го не бы­ло „пас­сив­ных“ об­ло­жек с ил­лю­стра­ци­ей, вы­бран­ной из ма­те­ри­а­ла но­ме­ра. Он про­ек­ти­ру­ет об­лож­ку: ищет сю­жет, про­во­дит спе­ци­аль­ную съём­ку, ис­поль­зу­ет вы­ра­зи­тель­ный фраг­мент, управ­ля­ет цве­то­вым ре­ше­ни­ем, да­вая со­от­вет­ству­ю­щие ука­за­ния ти­по­гра­фии и так да­лее. Соб­ствен­но, толь­ко об­лож­ки и под­дер­жи­ва­ли честь ди­зай­нер­ско­го жур­на­ла. Вну­три не­го был лишь текст и ма­лая то­ли­ка, как пра­ви­ло, скуч­ных ил­лю­стра­ций. Ко­гда в ви­де ис­клю­че­ния был со­бран но­мер, в ко­то­ром пре­об­ла­дал ви­зу­аль­ный ма­те­ри­ал, да к то­му же от­но­ся­щий­ся к фо­то­гра­фии, Чер­ни­ев­ский не пр­еми­нул сде­лать луч­ший по оформ­ле­нию но­мер „Тех­ни­че­ской эсте­ти­ки“ — № 6 за 1982 год».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1980-е: вре­мя пе­ре­мен

В 1983 го­ду «Тех­ни­че­ская эсте­ти­ка» по­лу­ча­ет ста­тус жур­на­ла. В 1984 го­ду Ва­ле­рий Чер­ни­ев­ский по­ки­да­ет ВНИ­ИТЭ и ухо­дит из «Тех­ни­че­ской эсте­ти­ки» в из­да­тель­ство «Со­вет­ский ху­дож­ник», ко­то­рое воз­глав­лял Ми­ха­ил Аникст. С его ухо­дом долж­ность глав­но­го ху­дож­ни­ка ста­ла за­ни­мать Ла­ри­са Де­ни­сен­ко. Она так вспо­ми­на­ет про­цесс ра­бо­ты над жур­на­лом:

В но­я­бре 1976 го­да Чер­ни­ев­ский по­пы­тал­ся из­ме­нить ма­кет — ме­ша­ли по­ли­гра­фи­че­ские огра­ни­че­ния Гос­ком­из­да­та: жур­нал от­но­сил­ся к III груп­пе слож­но­сти, а это озна­ча­ло, что ему по­ла­га­лась бу­ма­га фор­ма­та 60 × 90/8, вы­со­кая пе­чать, 1 цвет­ной пе­чат­ный лист и 3 ч/б. Не от­ста­ва­ла в огра­ни­че­ни­ях и Мо­сков­ская ти­по­гра­фия № 5: фор­мат 218 × 290 мм — да­же не 220, по­то­му что ли­сты на­до с бо­ков за­чи­стить и шка­лы на­кле­ить, ого­во­ре­но ко­ли­че­ство цвет­ных и ч/б ил­лю­стра­ций, уве­ли­че­ние слай­да на об­лож­ку — не бо­лее 300%. Кор­рек­ту­ра цве­та — ми­ни­маль­ная. При вы­со­кой пе­ча­ти до­брые тётуш­ки «вы­кра­и­ва­ли» от­дель­ные ме­ста на ме­тал­ли­че­ских кли­ше и до­пол­ни­тель­но про­трав­ли­ва­ли (умень­ша­ли точ­ки) или за­ти­ра­ли (уси­ли­ва­ли).

Про­сить о чём-то боль­шем мож­но бы­ло и не пы­тать­ся. И глав­ный бич — сро­ки! Жур­нал имел жёст­кие сро­ки про­хо­жде­ния в ти­по­гра­фии. Сда­ча ма­те­ри­а­лов до 12 ча­сов — се­го­дняш­ним днём, по­сле — зав­траш­ним. На­ру­ше­ние дня сда­чи бы­ло чре­ва­то тем, что на пе­чат­ную ма­ши­ну возь­мут дру­гое из­да­ние. А это зна­чит — срыв сро­ков вы­во­за ти­ра­жа и штраф от «Со­юз­пе­ча­ти».

Не ме­нее об­ло­жек, ко­неч­но, бы­ло ин­те­рес­ным со­дер­жа­ние жур­на­ла. Спи­сок тем, осве­ща­е­мых на стра­ни­цах «Тех­ни­че­ской эсте­ти­ки», был огро­мен: от са­мых об­щих и при­клад­ных во­про­сов до уз­ко­те­ма­ти­че­ских вро­де «ак­ту­аль­ных про­блем ди­зай­на сель­ско­го бы­та» или «во­про­сов фор­мо­об­ра­зо­ва­ния в стан­ко­стро­е­нии». Пуб­ли­ко­ва­лись так­же ма­те­ри­а­лы с экс­перт­ны­ми оцен­ка­ми по­тре­би­тель­ских свойств ТНП (то­ва­ров на­род­но­го по­треб­ле­ния), об­су­жда­лись во­про­сы эр­го­но­ми­ки, бла­го­устрой­ства ра­бо­чей сре­ды и об­ще­ствен­ных про­странств, ди­зайн для де­тей, об­зор­ные ма­те­ри­а­лы о за­ру­беж­ных и оте­че­ствен­ных вы­став­ках, ре­цен­зии и об­зор ди­зайн-ли­те­ра­ту­ры, се­ми­на­ров и кон­фе­рен­ций. В го­дов­щи­ну два­дца­ти­ле­тия на стра­ни­цах ТЭ пуб­ли­ко­ва­лись ма­те­ри­а­лы, по­свя­щён­ные фи­ли­а­лам ВНИ­ИТЭ и ин­тер­вью с со­труд­ни­ка­ми.

За всю, пусть и не очень боль­шую, но очень яр­кую ис­то­рию жур­на­ла сре­ди ав­то­ров бы­ли: Се­лим Хан-Ма­го­ме­дов, Вла­ди­мир Му­ни­пов, Ла­ри­са Жа­до­ва, Еле­на Чер­не­вич, Вла­ди­мир Кри­чев­ский, Дмит­рий Аз­ри­кан, Бо­рис Гройс, Вла­ди­мир Аро­нов, Сер­гей Се­ров, Вя­че­слав Ко­лей­чук и мно­гие-мно­гие дру­гие.

В 12-м но­ме­ре 1985 го­да ре­дак­ци­я про­ве­ла ан­кет­ный опрос, что­бы вы­яс­нить пор­трет сво­е­го чи­та­те­ля, узнать це­ле­вую ауди­то­рию, как при­ня­то го­во­рить сей­час. Как по­ка­зал опрос, кол­лек­тив­ный пор­трет чи­та­те­ля «Тех­ни­че­ской эсте­ти­ки» со­став­ля­ли ин­же­не­ры, ар­хи­тек­то­ры, ху­дож­ни­ки-офор­ми­те­ли, ху­дож­ни­ки-кон­струк­то­ры, сту­ден­ты и пре­по­да­ва­те­ли, ра­бот­ни­ки ин­сти­ту­тов, СХКБ.

В пе­ре­стро­еч­ный пе­ри­од, в 1987 го­ду, у ди­зай­не­ров на­ко­нец по­явил­ся свой со­юз. Ис­то­рия раз­ви­тия жур­на­ла как ча­сти боль­шой си­сте­мы ВНИ­ИТЭ, в свою оче­редь ча­сти ещё боль­шей си­сте­мы ГКНТ и в це­лом стра­ны, не мог­ла раз­ви­вать­ся са­ма по се­бе.

Свет­ла­на Силь­ве­стро­ва так опи­сы­ва­ет этот пе­ри­од жиз­ни ТЭ: «К кон­цу 80-х в на­шем ди­зай­нер­ском ми­ре всё бы­стро ме­ня­лось. Ста­ли по­яв­лять­ся ко­опе­ра­ти­вы, сво­бод­ное твор­че­ство (то есть вне­штат­ная служ­ба) ма­ни­ла мно­гих. Пер­вым ушёл из ре­дак­ции Ва­ле­рий — его пол­но­стью за­ме­ни­ла Ла­ри­са Де­ни­сен­ко. Долж­на ска­зать, что вся­ких це­ре­мо­ний с пе­ре­на­зна­че­ни­ем, с ут­вер­жде­ни­ем в жур­на­ле не бы­ло. Ду­маю, во-пер­вых, по­то­му, что ЮБ дей­стви­тель­но был глав­ным (и ре­дак­то­ром, и ди­рек­то­ром!) и всё ре­шал сам, а во-вто­рых, лю­ди ра­бо­та­ли по­дол­гу, твор­че­ски рос­ли, их спо­соб­но­сти и уме­ния бы­ли дав­но про­ве­ре­ны. Ни­ка­ких худ­со­ве­тов жур­нал во­об­ще не знал. С со­зда­ни­ем Со­ю­за ди­зай­не­ров СССР сра­зу мно­гое по­ме­ня­лось. Преж­де все­го по­ки­нул ВНИ­ИТЭ Со­ло­вьёв, он стал пре­зи­ден­том со­ю­за. И во­об­ще, креп­кие про­фес­си­о­на­лы ста­ли ухо­дить из ин­сти­ту­та, со­зда­вать свои ма­стер­ские, сту­дии. ВНИ­ИТЭ силь­но осла­бел — кад­ра­ми, на­ра­бот­ка­ми, ува­же­ни­ем… А мы с ухо­дом ЮБ ли­ши­лись и на­чаль­ни­ка, и дру­га».

1990-е: за­кат эпо­хи жур­на­ла

Пе­ре­ме­ны, ко­то­рые про­ис­хо­ди­ли в стра­не, от­ра­жа­лись и на жур­на­ле. При­шло но­вое, мо­ло­дое по­ко­ле­ние ди­зай­не­ров. Од­ним из них был Алек­сандр Гель­ман. Он из­ме­нил об­раз об­ло­жек — они ста­ли бо­лее ав­тор­ски­ми, ми­ни­ма­ли­стич­ны­ми и аб­стракт­ны­ми. Так­же Гель­ман пе­ре­ра­бо­тал ло­го­тип жур­на­ла: шап­ка «Тех­ни­че­ская эсте­ти­ка» со­кра­ти­лась до за­глав­ных букв ТЭ. Впро­чем, как и мно­гие то­гда, Алек­сандр Гель­ман уехал в Из­ра­иль, а за­тем в США и со­сто­ял­ся там как про­фес­си­о­нал. Осо­бен­но он по­пу­ля­рен в Япо­нии. В 2001 го­ду Му­зей со­вре­мен­но­го ис­кус­ства в Нью-Йор­ке вклю­чил Гель­ма­на в спи­сок са­мых вли­я­тель­ных со­вре­мен­ных ху­дож­ни­ков.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

По­ка­за­тель­ным для то­го пе­ри­о­да яв­ля­ет­ся опуб­ли­ко­ван­ное в 10-м но­ме­ре 1990 го­да от­кры­тое пись­мо груп­пы ди­зай­не­ров, во мно­гом про­ро­че­ское, об­ра­щён­ное к пра­ви­тель­ству СССР, ру­ко­во­ди­те­лям про­мыш­лен­но­сти и де­я­те­лям куль­ту­ры. По су­ти, это был крик ду­ши про­фес­си­о­наль­но­го со­об­ще­ства:

«Мы об­ра­ща­ем­ся к ру­ко­во­ди­те­лям стра­ны и рес­пуб­лик: по­ло­же­ние дел на по­тре­би­тель­ском рын­ке вы друж­но оце­ни­ва­е­те как не­тер­пи­мое и да­же со­ци­аль­но опас­ное, но так же друж­но иг­но­ри­ру­е­те ди­зайн — один из ры­ча­гов эко­но­ми­ки. <…> Не по­вто­ряй­те преж­них оши­бок, не пла­ни­руй­те на­сы­ще­ние рын­ка пре­сло­ву­ты­ми оте­че­ствен­ны­ми „пóль­та­ми“. Ни­ка­кая про­дук­ция, сде­лан­ная без ди­зай­не­ра, не бу­дет рас­ку­пать­ся ни на вну­трен­нем, ни тем бо­лее на внеш­нем рын­ке.

<…> Мы об­ра­ща­ем­ся к де­я­те­лям куль­ту­ры: по­ду­май­те о сво­их де­тях, о мо­ло­дом по­ко­ле­нии стра­ны, ко­то­рое вы об­ре­ка­е­те жить в бес­куль­тур­ном об­ще­стве. Что бы мы все ска­за­ли, если бы из жиз­ни вы­па­ла вдруг му­зы­ка или ли­те­ра­ту­ра? У нас в стра­не из куль­ту­ры вы­пал це­лый её пласт, и это про­хо­дит не­за­ме­чен­ным! Что это озна­ча­ет? Толь­ко то, что на­ше об­ще­ство боль­но смер­тель­ной бо­лез­нью. Те, кто управ­ля­ет куль­ту­рой, не счи­та­ют ди­зайн сфе­рой куль­ту­ры».

Сло­во Свет­ла­не Силь­ве­стро­вой:

В на­ча­ле 1992-го мне сно­ва при­шлось под­на­прячь­ся, что­бы на­сы­тить ре­дак­ци­он­ный порт­фель. При­го­то­вив за­го­дя ма­те­ри­а­лы для ап­рель­ско­го и, ка­жет­ся, май­ско­го но­ме­ров, я по­да­ла за­яв­ле­ние об уволь­не­нии. Уво­ли­лась в мар­те. В ав­гу­сте, до­ждав­шись, ко­гда у до­че­ри прой­дут вы­пуск­ные и она по­лу­чит ди­плом Стро­га­нов­ки, мы уеха­ли в Аме­ри­ку. По­се­му на во­прос, как про­изо­шло за­кры­тие жур­на­ла, от­ве­тить не мо­гу. С удив­ле­ни­ем уз­на­ла, что в 92-м вы­шло аж 7 но­ме­ров.  Но мы зна­ем, как не­лег­ки бы­ли для ВНИ­ИТЭ го­ды ухо­да со сце­ны. И кад­ро­вые про­бле­мы, и эко­но­ми­че­ские, и пе­ре­ход под кры­ло со­вер­шен­но чуж­до­го ин­сти­ту­та — всё ве­ло к раз­ру­хе. И при этом к по­зо­ру: ни­кто не по­за­бо­тил­ся о со­хра­не­нии се­рьёз­но­го (и куль­тур­но­го, и ис­то­ри­че­ско­го) ар­хив­но­го бо­гат­ства, ко­то­рое на­ко­пил ВНИ­ИТЭ, не оста­лось сле­да ни от про­ек­тов и ма­ке­тов, ни от жур­на­ла, ни от пе­чат­ных «Тру­дов ВНИ­ИТЭ», ни от биб­лио­те­ки…

Ис­то­рия за­кры­тия жур­на­ла, как и ин­сти­ту­та, пе­чаль­на. Слож­но ска­зать, кто и как при­ни­мал ре­ше­ние о за­кры­тии, мож­но лишь пред­по­ла­гать. Ско­рее все­го, ре­ша­ю­щим фак­то­ром стал во­прос фи­нан­си­ро­ва­ния: вре­ме­на на­чи­на­лись бур­ные и не очень ста­биль­ные, осо­бен­но в эко­но­ми­че­ской сфе­ре.

Вме­сто за­клю­че­ния

Жур­нал «Тех­ни­че­ская эсте­ти­ка» был не про­сто от­ра­сле­вым за­уряд­ным бюл­ле­те­нем — это бы­ло един­ствен­ное из­да­ние о ди­зай­не в стра­не. Его кон­ку­рен­том с на­тяж­кой мож­но на­звать жур­нал «Де­ко­ра­тив­ное ис­кус­ство». Мно­гие ра­бо­тав­шие во ВНИ­ИТЭ пуб­ли­ко­ва­ли ста­тьи и в ДИ, но всё-та­ки то был жур­нал боль­ше о де­ко­ра­тив­но-при­клад­ной сфе­ре. Не­ко­то­рые ста­ро­жи­лы не по­ни­ма­ют ин­те­ре­са к ТЭ или да­же не очень до­бро от­зы­ва­ют­ся о жур­на­ле, ссы­ла­ясь на не­до­ста­ток изоб­ра­зи­тель­но­го ма­те­ри­а­ла: «Скуч­но, про­стень­ко, су­хо, ни­че­го осо­бен­но­го». Но, не­смот­ря на мас­су труд­но­стей, ко­то­рые ре­дак­ции ТЭ при­хо­ди­лось пре­одо­ле­вать от но­ме­ра к но­ме­ру, жур­нал це­нен со­дер­жа­ни­ем, иде­я­ми, бóль­шая часть ко­то­рых не по­те­ря­ла ак­ту­аль­но­сти и се­го­дня.