История одного стандарта

В 1930 году в СССР произошло важное событие, существенно повлиявшее на развитие полиграфического оформления изданий на протяжении десятилетий. В феврале Всесоюзным комитетом по стандартизации был принят обязательный Общесоюзный стандарт 1337 «Шрифты гартовые». Вступая в силу с 1932 года, ОСТ 1337 регламентировал ассортимент ручных шрифтов, производимых отечественными словолитнями. Кроме того, фактически он определял и шрифтовой ассортимент типографий, поскольку не вошедшие в него шрифты должны были быть изъяты и сданы для переплавки.

10 сентября 2014

Текст

Константин Головченко

аже сегодня этот небольшой двустраничный документ служит поводом для споров. В статье мы попробуем рассмотреть причины принятия стандарта ОСТ 1337, события, предшествовавшие этому, а также попробуем оценить последствия. Недостаток информации о принятии стандарта порождал и продолжает порождать немало домыслов, догадок и слухов. Так, Леонид Леонов писал в газете «Советская культура» от 3 февраля 1955 года:

Леонид Леонов
Леонид Леонов

писатель

Куда пропало разнообразие шрифтов, которыми всегда отличалась русская полиграфическая промышленность? По чьему вкусу остался нам на радость один, лично мне представляющийся если не убогим, то уж никак не пригодным для художественной литературы, «латинский» шрифт, которым набирается, как правило, чуть ли не все, что попадает на типографский двор [...]

Мне сообщили интересную подробность: в своё время в Ленинграде от частновладельческих шрифтолитейных заводов осталось несколько сот различных гарнитур шрифтов и политипажей. В довоенные годы была создана комиссия, которой было поручено пересмотреть это наследие и отобрать всё, что могло бы быть использовано в нашей полиграфии. Комиссия добросовестно поработала и признала годными к употреблению более двухсот гарнитур шрифтов. Но нашёлся некто от полиграфии, который заявил, что нам это имущество не понадобится, хватит и одного шрифта. И вот все пуансоны (стальные формы, с которых отливают буквы) были уничтожены. В познавательном отношении было бы крайне полезно осведомиться, из каких высоких соображений было загублено это неосвоенное культурное наследство, накопленное в течение десятилетий усердной работой русских шрифтовиков.

В связи с переходом на плановое хозяйство с 1925 года, когда был создан Комитет по стандартизации при Совете труда и обороны, в стране началась планомерная работа по стандартизации. Коснулась она и шрифтового хозяйства. Первым шагом в этом направлении было создание трёх каталогов шрифтов треста «Полиграф», последний из которых вышел в 1927 году. Из более чем полутора тысяч шрифтов была отобрана примерно половина. Уже тогда Г. И. Лурье отмечал, что, не создав новых шрифтов, трест «Полиграф» изъял из своих каталогов большую часть имеющихся шрифтов и «результатом этого должно явиться чрезвычайное однообразие внешности наших изданий».

Следующим этапом стандартизации стала разработка общесоюзного стандарта. Принятию ОСТ 1337 предшествовала работа специальной комиссии, состоявшей из трёх подкомиссий. Решение о её создании было принято 24 июля 1927 года на совещании Полиграфического комитета ВСНХ СССР.

Полиграфисты, художники и окулисты должны были, просмотрев и оценив все имеющиеся к тому времени типографские шрифты, определить, какие из них достойны дальнейшего употребления.

Ответственная комиссия

В первую очередь следовало отбирать шрифты, пригодные для применения в массовых изданиях и детской литературе. Хотя итогом работы комиссии был стандарт на гартовые (ручные) шрифты, в процессе её работы рассматривались все шрифты, имеющиеся в наличии, в том числе шрифты для наборных машин и иностранные образцы, не имеющие кириллицы.

Секретарём комиссии был назначен Николай Павлович Проскурнин (1888–1966), который был в то время учёным секретарём Научно-технического совета полиграфической промышленности ВСНХ и ведал вопросом стандартизации. C 1906 года он начал работать наборщиком в своём родном городе Ростове-на-Дону, в 1908 году вступил в профсоюз печатников. Прошёл обучение в Академии графических искусств в Лейпциге, в 1912 году закончил Полиграфический институт в Вене. В послереволюционные годы в Ростове-на-Дону он организовал Краевую полиграфическую школу, где был заведующим, лектором и издателем собственных учебных пособий. Пособия выходили сериями, по несколько выпусков в каждой: «Наборно-типографское дело», «Теория набора» и др. Одновременно он работал техническим руководителем типографии Южно-Донского союза кредитных обществ. Один из его трудов, «Изобретение книгопечатания и начало его в России», из-за нехватки бумаги был отпечатан им на обороте старого табель-календаря на 1919 год.

Николай Павлович руководил совещаниями по реорганизации полиграфического факультета ВХУТЕИНа в Московский полиграфический институт в 1930 году. В середине 1931 года он перешёл на должность старшего научного сотрудника в НИИ полиграфической промышленности, а с 1947 года стал работать в Отделе новых шрифтов. Был награждён орденом «Знак почёта», медалями. Евгений Львович Немировский вспоминал о нём так:

Евгений Немировский
Евгений Немировский

Учёный-книговед,
профессор

В на­ча­ле 50-х го­дов [...] я по­зна­ко­мил­ся с Н. П. Про­скур­ни­ным — ма­лень­ким су­хонь­ким ста­рич­ком, ра­бо­тав­шим в От­де­ле но­вых шриф­тов. Не­смот­ря на на­зва­ние от­де­ла, Ни­ко­лай Пав­ло­вич ин­те­ре­со­вал­ся лишь ста­ры­ми шриф­та­ми. Он со­ста­вил бо­га­тей­шую кар­то­те­ку шриф­тов всех вре­мён и на­ро­дов. Кар­то­те­ка эта, к сло­ву, по сей день не из­да­на и всё ещё пы­лит­ся в ар­хи­вах ин­сти­ту­та. Бу­дет не­воз­вра­ти­мой по­те­рей для на­у­ки, если при оче­ред­ном пе­ре­ез­де её сда­дут в ма­ку­ла­ту­ру.

Скорее всего, к сожалению, именно такая судьба и постигла в итоге эту коллекцию.

Интересно, что многие из членов этой специальной комиссии по подготовке ОСТа ранее или состояли в созданной 20 декабря 1922 году при Государственном издательстве по инициативе К. С. Кузьминского Комиссии по изучению русских иллюстрированных изданий, или принимали активное участие в её работе. Позднее её функции существенно расширились, и она стала именоваться Комиссией по изучению искусства книги. С самого начала деятельности члены комиссии уделяли шрифту большое внимание, считая его одним из самых существенных элементов искусства книги. Как писал в том же году журнал «Печать и революция», «комиссия будет занята, между прочим, выработкой нового типографского шрифта, так как старые шрифты совершенно не удовлетворяют современным требованиям издательского дела, особенно если сравнить их с типографскими достижениями Западной Европы и Америки». На заседаниях этой комиссии, среди членов которой числились проф. В. Я. Адарюков, М. А. Добров, проф. А. А. Сидоров, М. И. Щелкунов, было заслушано множество докладов по теории шрифта.

Первой в июле 1927 года свою работу начала производственная подкомиссия, в которую были избраны М. И. Щелкунов, М. В. Горшков и А. Г. Бутылкин.

Михаил Ильич Щелкунов (1 (13) октября 1884, с. Николаевка Бакинской губернии — 1938) был человеком с непростой судьбой. Его отец был заведующим типографией Бакинского губернского правления и уже с 9 лет устроил сына там же учеником. Однако через полгода мальчика выгоняют из типографии за то, что он рассыпает часть свёрстанного номера газеты, и в дальнейшем его отношения с системой образования складываются не гладко. Неоднократно выгоняемый из различных учебных заведений — от церковно-приходской школы до Киевского университета, — он успевает попечатать на гектографе прокламации для социал-демократов и поработать корректором и журналистом в их газете в Баку, подружиться с большевиками, поработать заводским учителем на сахарном заводе Терещенко, в газетах «Южная копейка» и «Киевская почта», киевском издательстве товарищества Л. М. Фиш и московском С. М. Проппера, поучаствовать в демонстрациях, посидеть в тюрьме. Диплом юриста (с отличием) удаётся ему получить лишь в 1917 году.

В 1919 году он становится заведующим технической частью Госиздата. В 1920 году, после того как петроградская Книжная палата прекратила свою работу, Щелкунов участвует в создании Российской центральной книжной палаты. С августа 1920 года он становится товарищем (заместителем) первого директора Российской книжной палаты Б. С. Боднарского.

В 1922–1924 годах М. И. Щелкунов был членом Комиссии по изучению искусства книги при Госиздате, в эти же годы он читал курс истории и техники книгопечатания в Государственном институте журналистики. Также он был одним из создателей Музея книги, который открылся как «большая постоянная выставка книжного искусства» (18 марта 1923 года) при Государственном Румянцевском музее (впоследствии — Государственная библиотека им. В. И. Ленина).

Его лекции легли в основу его первой книги «Искусство книгопечатания в его историческом развитии» (М., 1923). Книга эта получила премию Центральной комиссии по улучшению быта учёных. Через три года, в 1926 году, Щелкунов выпускает её переработанную и дополненную версию — «История, техника, искусство книгопечатания».

В 1931 году его уволят из института журналистики за троцкистские взгляды.
В 1936 году под его руководством будут созданы первые советские газетные шрифты для строкоотливного набора — «Эксцельсиор» и «Мемфис». Затем последует арест и смерть в лагере.

В своём докладе «Принципы красоты шрифта» на одном из заседаний Комиссии по изучению искусства книги Щелкунов в противовес чисто эстетическим методам построения книжного шрифта предлагал метод оптически-материалистический. По его мнению, принципы красоты шрифта совпадают с его удобочитаемостью. Следовательно, шрифты нужно создавать в соответствии с принципами оптики, прежде всего выяснив общие нормы восприятия их глазом читателя.

О Щелкунове сохранилось достаточно много воспоминаний современников, например, очень интересно рассказывает о нём Паустовский. Вот воспоминания Юрия Овсянникова:

Юрий Овсянников (1926–2001)
Юрий Овсянников (1926–2001)

Искусствовед,
писатель,
редактор








Большой и грузный, он появлялся с таким же раздутым портфелем. Пыхтя открывал его и среди вороха различных рукописей начинал искать только что вышедшую книгу, которой хотел погордиться. Он был одним из основателей Российской книжной палаты и Музея книги при ней, автором нужной и сегодня книги «История, техника, искусство книгопечатания». Михаил Ильич мог часами не умолкая, упоённо вещать об искусстве типографов. Тщетно пытался отец повернуть разговор на другие темы. Остановить Щелкунова, по-моему, было невозможно. И я слушал его с интересом и вниманием. Незадолго до смерти он решил подарить мне свою книгу, но с условием, что я сам приду к нему на Малую Никитскую. А я сдуру всё оттягивал этот поход. Потом неожиданно пришло известие о смерти Михаила Ильича. Его книгу я приобрёл много позже, после войны...

О М. В. Горшкове и А. Г. Бутылкине известно не так много. Они были специалистами-практиками полиграфического дела. Бутылкин был автором ряда статей в журнале «Полиграфическое производство» («Графика и группировка строк», № 3, 1925, «Группировка строк в наборе» , № 3, 1926, «Хорошие и вредные уклоны наборной обложки», № 6, 1927, «Формы шрифта и его зарисовка», № 9, 1927).

Несмотря на то что основное внимание производственной подкомиссии было обращено на шрифты, пригодные для набора на русском языке, рассматривались также и шрифты языков различных народов, населяющих Советский Союз, в первую очередь на кириллической и латинской графической основе. Двумя годами позже М. В. Горшков (автор статьи Latinizacija alfavita, «Полиграфическое производство», 1930, № 2) и М. И. Щелкунов снова будут работать вместе — в организованной в ноябре 1929 года подкомиссии по разработке вопроса латинизации русского алфавита.

Обложки журнала «Полиграфическое производство» конца двадцатых — начала тридцатых годов. Дизайн — С. Б. Телингатер.

После окончания работы производственной подкомиссии в ноябре того же года приступила к работе художественная. Её представляли профессор В. Я. Адарюков, М. А. Добров и Н. И. Пискарёв.

Владимир Яковлевич Адарюков (07(19) декабря 1863, Курск — 04 июля 1932, Москва) — выходец из дворянской семьи. Окончив Xарьковское реальное училище, он поступает в Константиновское военное училище в Санкт-Петербурге. Закончив его в 1884 году, он отправляется в полк в Варшаву, где становится вольнослушателем историко-филологического факультета Варшавского университета. В 1891 году его прикомандировали к третьему Военно-Александровскому училищу в Москве, где он исполнял обязанности репетитора и библиотекаря.

В 1896 году Владимир Яковлевич Адарюков переходит к «статским делам с перемещением в надворные советники» и поступает в канцелярию Московского удельного округа, а с 1901 года служит в том же ведомстве в Петербурге. Выйдя в отставку в 1908-м, с 1909 по 1914 год он работает в Эрмитаже в отделе гравюры и рисунка. После революции с 1918 года он работает в Русском музее. В 1920 году становится заведующим Отделом русской гравюры Румянцевского музея в Москве, с 1922 года — членом Государственной академии художественных наук (ГАХН), с 1924 года — заведующим секцией рус­ской гравюры Отдела графики в Музее изящных искусств. Преподавал во ВХУТЕМАСе историю книги.

На одном из заседаний Комиссии по изучению искусства книги он читал доклад «Русские типографские шрифты», послуживший основой изданной впоследствии книги «Библиография русских типографских шрифтов».

А. А. Сидоров так вспоминал о нём:

Алексей Сидоров (1891–1978)
Алексей Сидоров (1891–1978)

Искусствовед

Бывший кадровый военный, причастный к петербургскому «свету»... неизменно доброжелательный и вежливый, он оставил по себе чудесную память у всех его знавших и прощавших ему его слабости («изюминки!») — чуть нафабренные чёрные усики, известного рода галантность к дамам, любовь к преферансу по вечерам и собирание гербовых экслибрисов...

Матвей Алексеевич Добров (27 января 1877, Москва — 13 апреля 1958, Москва) родился в семье врача. Его отец всячески поддерживал любовь сына к рисованию, и уже с 8 лет Матвей Алексеевич занимался с профессиональным преподавателем. Закончив 5-ю Московскую гимназию, в 1897 году он поступает на физико-математический факультет Московского университета. Проучившись два года и успев поучаствовать в студенческой забастовке, он решает бросить учёбу в университете и в 1900 году поступает в школу рисования К. Ф. Юона и Н. О. Дудина.

В 1901 году М. А. Добров поступает в головной класс училища живописи, ваяния и зодчества. Параллельно ради заработка он начинает преподавать рисование в средней школе. В 1906 году он отправляется за границу, посещает картинные галереи в Вене, Берлине, Мюнхене, Дрездене, Женеве, Цюрихе и Милане. В 1908-м он решает отправиться в Париж, чтобы учиться искусству офорта в мастерской Е. С. Кругликовой. Вернувшись в Москву через два года, Добров открывает собственную мастерскую. С 1914 года начинает преподавать в школе К. Ф. Юона, а после революции, с 1921 года, — в Московском государственном университете. На одном из заседаний Комиссии по изучению искусства книги он выступал с докладом «О книжных украшениях».

Николай Иванович Пискарёв (7 ноября 1892, Бежица Орловской губернии — 12 марта 1959, Москва) — ксилограф, мастер книжной гравюры и оформления. К моменту участия в работе комиссии он был заведующим Академической типографией ВХУТЕМАСа.

По окончании частного училища в 1904 году Пискарёв был зачислен в Московское Строгановское художественно-промышленное училище. Интересно, что первый опыт книжной иллюстрации был для него не слишком удачным: заплатив за рисунок, заказчик тут же изорвал его. Но художника это не остановило. С 1909 года он работал в качестве графика в издательствах Сытина, Левинсона, Кушнерёва. В 1918 году поступает художником-инструктором во 2-е Государственные свободные художественные мастерские.

Николай Иванович Пискарёв (1892–1959) — художник шрифта и книги, каллиграф.

В 1921 году он начинает преподавать во ВХУТЕМАСе в качестве профессора, возглавив наборное отделение. Помимо него, на этом отделении преподавал профессор по набору А. И. Горюнов. Занятия по шрифту вели Н. Н. Купреянов и В. А. Фаворский. Примерно с этого времени Пискарёв начинает всерьёз заниматься шрифтом. В 1925–1926 годах он заведует Академической типографией ВХУТЕМАСа.

Примерно с 1928 года он начинает работать над созданием новой гарнитуры и наборных украшений. Однако в силу различных причин работа эта будет завершена лишь в середине 1950-х годов.

Н. И. Пискарёв. Алфавит. Источник: Кричевский И. Д. Искусство шрифта. М.: «Искусство», 1960.

Последней отбор проводила медицинская подкомиссия, состоящая из врачей-окулистов. О работе этой подкомиссии почти ничего не известно. Но можно предположить, что основным методом её исследований был тахистоскопический: применялся специальный прибор, позволяющий проецировать изображение в течение заданного временного промежутка. Так, например, когда профессор В. А. Артёмов по заданию Московского НИИ полиграфической и издательской промышленности проводил сравнение восприятия корпуса 6-й и латинской гарнитур, рабфаковцы и научные работники должны были узнавать набранные этими гарнитурами слова, которые тахистоскоп отображал с экспозицией до 0,001 секунды.

Работа комиссии по подготовке ОСТа была завершена весной 1928 года — 1 марта список шрифтов был окончательно согласован и одобрен. По мнению комиссии, на проведение стандартизации по всей стране потребовалось бы два года.

Нужно отметить, что ОСТ 1337 представлял собой лишь список гарнитур и не содержал никакой их классификации. Долгое время разные специалисты классифицировали их по-разному. Работы по созданию единой классификации шрифтов велись до начала войны, в них участвовали такие люди, как А. А. Сидоров, Н. И. Пискарёв, С. Б. Телингатер, Н. П. Проскурнин, А. Г. Шицгал и др. Официальная классификация появилась уже следующем стандарте — ГОСТ 3489–46, введённом с 1 июля 1947 года.

Гарнитуры в составе ОСТ 1337

Рассмотрим теперь подробнее вошедшие в стандарт гартовые шрифты. Их ассортимент теперь состоял из 31 гарнитуры, которые (по классификации Г. Г. Гильо) могли быть объединены в 7 серий (3 гарнитуры оставались вне серий). Каждая гарнитура получила свой порядковый номер, при этом также сохранялись старые названия. Впоследствии при пересмотре стандарта многие из шрифтов будут переименованы.

Первой шла серия Обыкновенного шрифта. Она объединяла 7 разных гарнитур, все они, за исключением Учебного шрифта (гарнитура № 3), были производства словолитни Лемана. К началу XX века Обыкновенные шрифты были самыми распространёнными при наборе как книжной продукции, так и периодики. Все шрифты серии производились словолитней Лемана. Серия Обыкновенного шрифта была включена в стандарт временно, до того момента, когда входящие в неё шрифты будут заменены новыми. Однако на деле даже после создания Обыкновенной новой гарнитуры семейство Обыкновенных шрифтов, теряя некоторые шрифты и дополняясь новыми, переходило из ГОСТа в ГОСТ до конца существования СССР.

Гарнитура № 3 Учебная — сборная гарнитура, предназначавшаяся для букварей. В ОСТ 1337 сказано, что 16-й кегль её взят из бывшей гарнитуры 11, а кегли 20 и 28 ­— из гарнитуры 6 (обе — словолитни Лемана). Кегль 24 предполагалось нарезать позднее. Но старые названия в ОСТе давались по каталогу шрифтов треста «Полиграф», а в нём кегли 20 и 28 были представлены гарнитурой словолитни Флинша. Таким образом, кегль 16 Учебного шрифта был взят у Лемана, а кегли 20 и 28 — у Флинша. Позднее этот шрифт был упразднён как самостоятельная единица и стал частью Обыкновенной гарнитуры.

Следующие пять гарнитур образовывали серию Латинского (Lateinisch) шрифта. Латинский шрифт был разработан Петером Шнорром (Peter Schnorr) для словолитни Бертгольда в 1899 году (H. Berthold). Кириллический вариант появился в 1901 году.

Н. И. Пискарёв называет её «одной из хороших книжных гарнитур с курсивом», но отмечает: «К сожалению, все жирные выделители её безобразны и чужды основному». Поэтому он предлагает создать специально для неё более строгие жирные шрифты для титульного набора. Для всех начертаний предполагалось нарезать 24-й кегль.

Этому шрифту предстояло стать самым массово используемым в стране. Уже в 1949 году В. А. Маркус писал: «Основной гарнитурой является латинская, которой набирается до 70% книг».

Далее идёт гарнитура Коринна (Korinna, H. Berthold) словолитни Бертгольда (гарнитура 24), светлого и полужирного начертания. Оригинал был разработан в 1904 году, кириллица появилась примерно через два года.

Г. Г. Гильо писал об этом шрифте в 1939 году: «Коринна — шрифт пониженной плотности, имеющий едва наме­чающиеся подчерки (serief), с линиями почти однородной толщины; этими своими свойствами приближается к гротескам и, следовательно, как будто удовлетворяет требованиям простоты. Однако претенциозность в рисунке многих букв (а, б, ж, з, к, р, с и др.) заставляет ориентировать его на читателя более высокой квалификации. Таким образом, этот шрифт как будто пред­назначен для читателя низкой квалификации и вместе с тем и для читателя высокой квалификации. Эта двойственность шрифта привела к тому, что шрифт в настоящее время имеет весьма ограниченное применение и является кандидатом на изъятие».

Оба начертания существовали в кеглях 6, 8, 10, 12, 16, 20, 28, 36, 48.

Шрифт Коринна в наборной обложке: Задачи и содержание политпросветработы среди деревенской молодежи. М.-Л.: Молодая гвардия, 1927.

Академический шрифт включал три начертания (Sorbonne, H. Berthold, Berlin, 1905):

Академическая гарнитура была заказана словолитне Бертгольда по инициативе академика С. Ф. Ольденбурга, который курировал работу типографии Академии наук. За основу был взят шрифт Сорбонна, который, в свою очередь, был создан в 1905 году по заказу Пауля Вольфельда (Paul Wohlfeld), владельца крупного печатного предприятия в Магдебурге.

В 1910 году была готова кириллическая часть, в которой явно прослеживались мотивы первых вариантов утверждённого Петром I гражданского шрифта. В 1912 году была создана Академическая Историческая гарнитура — версия со строчной т с тремя штрихами, ь и ҍ с верхними выносами и т. п.

Академическая Историческая гарнитура словолитни Бертгольда.

Кроме того, были созданы наборные инициалы на фоне растительного орнамента. По характеру их исполнения А. Г. Шицгал предположил, что автором рисунка был художник А. Н. Лео, а также что он же был и автором рисунка кириллицы Академической гарнитуры. На самом же деле эти инициалы также были лишь кириллизацией существующей латинской версии. Изучая их, можно заметить, что орнаменты кириллических букв полностью скопированы с орнаментов латинских букв. Таким образом, гипотеза Шицгала об авторстве А. Н. Лео лишается своего основания.

За образцовое выполнение этого и некоторых других заказов словолитня Бертгольда получила право именоваться поставщиком Императорской академии наук.

Ни инициалы, ни историческое начертание в ОСТ не попали. Что же касается самой Академической гарнитуры, то было решено изменить форму ряда её букв, «с тем чтобы приблизить их начертания к общепринятым». Первой ещё в тридцатых годах была изменена форма буквы Р (прописной и строчной). Также было решено пополнить гарнитуру полужирным узким плотным начертанием и 24-м кеглем. Доработкой Академической для ручного набора занимался в НИИ Наркомместпрома РСФСР один из старейших советских шрифтовых дизайнеров — А. В. Щукин. Он же проводил адаптацию 2-й и 6-й Обыкновенных гарнитур для строкоотливного набора.

Академический полужирный узкий. Источник: Типографские шрифты, материалы и принадлежности. Союзполиграфпром. М.: Главполиграфиздат, 1950.

Л. И. Гессен в 1935 году так отзывался об этом шрифте: «Один из лучших нарядных шрифтов, применяемых для художественных изданий. Хорош при соответствующем качестве материалов и выполнения. Некоторое ограниченное применение имеет для научных изданий — медицина (реже техника) солидного монографического типа».

Елизаветинский шрифт был создан в словолитне Лемана. Им был набран (в кеглях 8 и 10, имелась капитель) шеститомник полного собрания сочинений А. С. Пушкина, изданный Брокгаузом и Ефроном в 1907 году. В предисловии говорилось: «Общему впечатлению стильности издания мы думали помочь и тем, что издание печатается особо заказанным шрифтом пушкинского времени». Между тем ещё в 1904 году Елизаветинский шрифт в 12-м кегле использовался в альбоме А. Бенуа «Русская школа живописи».

Некоторые знаки Елизаветинского шрифта словолитни Лемана. СПб., 1904–1907. Источник: А. Г. Шицгал. Русский типографский шрифт. М., 1974.

Как и Академическая, Елизаветинская гарнитура рисунком кириллических букв явно отсылает к ранним образцам гражданского шрифта. Между тем сами эти шрифты построены по-разному. Если Академическая больше напоминает шрифт Челтенхэм (хотя в словолитне Бертгольда, отмечая это сходство, её называли полностью оригинальным шрифтом), то Елизаветинская построена скорее на основе Обыкновенных шрифтов словолитни Ревильона первой половины XIX в. Как писал Г. Г. Гильо, «Елизаветинский шрифт близок по некоторым элементам графического по­строения к серии обыкновенного шрифта и может быть отнесён к тому же семейству».

И, как и у Академической, у Елизаветинской гарнитуры был некий «исторический» вариант. А. Г. Шицгал писал: «В первом своём варианте буквы ь и ҍ в Елизаветинском шрифте, по образцу шрифтов XVIII века, возвышались над строкой. Впоследствии эти буквы были видоизменены и получили современное начертание».

В стандарте был оставлен лишь обычный вариант. Кроме того, Елизаветинская существовала и для строкоотливного набора (Linotype Elisabeth) и также рассматривалась комиссией. Н. И. Пискарёв назвал её очень неплохой «из прошлых гарнитур».

Гарнитура № 18. Елизаветинский. Кегли: 6, 8, 10, 12, 16 и с установкой нарезать 20 24, 28, 36, 48. Гарнитура № 19. Елизаветинский курсив. Кегли: 6, 8, 10, 12, 16.

Л. И. Гессен также высоко её оценил: «Шрифт высокохудожественный, относится к лучшим нашим нарядным шрифтам. Кроме изданий художественного типа, имеет некоторое применение для беллетристики, журналов. Елизаветинским шрифтом набрано второе издание собрания сочинений Ленина. Имея довольно крупное очко и сильную насыщенность, Елизаветинский шрифт иногда применяется для набора основного текста целиком или частично, в петичном кегле на шпонах (см. некоторые издания Academia)».

Предполагалось дополнительно нарезать для прямого начертания кегли 6, 16, 20, 28, 36, 48 и для курсива 6 и 16. При этом с 20-го по 48-й кегль шрифт должен был включать только прописные буквы.

Под номерами 20 и 21 шёл шрифт Пальмира и его курсив. Этот шрифт производился словолитней Лемана и в действительности был кириллической версией шрифта Ингеборг-Антиква (Ingeborg-Antiqua), разработанного в 1909 году Фридрихом Клейкенсом для D. Stempel. В 1924 году в сборнике Deutsche Pressen und Bibliophile Reihendrucke вышла статья о немецких словолитнях, где показан кириллический образец этого шрифта, подписанный так: D. Stempel AG Ingeborg Antiqua (Russisch). Это даёт основания предполагать, что Леман даже не разрабатывал кириллицу для этого шрифта, а просто продавал его в России под изменённым названием.

В стандарте Пальмира была оставлена как шрифт для заголовков и акцидентно-бланочных работ. Интересно, что у Пальмиры были варианты строчных букв ж, к, ь, ы, и ҍ с верхними выносами и без них, а также строчной т с одним и тремя вертикальными штрихами. В стандарте были оставлены только варианты с выносами и строчной т с тремя вертикальными штрихами.

Гарнитура № 20 (вверху). Пальмира. Кегли: 6, 8, 10, 12, 16, 20, 28, 36. Гарнитура № 21. Пальмира курсив. Кегли: 6, 8, 10, 12.

В 1928 году в секции психотехники Государственного института экспериментальной психологии проводились исследования, в ходе которых для бойцов Красной армии был составлен вопросник, набранный Пальмирой. В итоге исследователи отмечали: «Шрифт „Пальмира“ был малознакомым и трудным для красноармейцев. Это модернизованный или, наоборот, устарелый шрифт, который создавал им многие совершенно не нужные для опыта трудности: „не по-нашенскому написано“, как выразился один красноармеец».

Пальмира выпускалась в кеглях 6, 8, 10, 12, 16, 20, 28, 36, её курсив —
в кеглях 6, 8, 10, 12.

Следующей шла серия брусковых шрифтов, объединявшая вошедшие в ОСТ гротески.

Рояль Гротеск предположительно был создан в словолитне Фердинанда Тай­нхардта, которая была куплена Бертгольдом в 1908 году. Сперва этот шрифт распространялся под первоначальным названием, но затем стал одним из начертаний гарнитуры Акциденц-гротеск.

Гарнитура № 22. Рояль-гротеск. Кегли: 6, 8, 10, 12, 16, 20, 28.

Ещё один гротеск из ассортимента словолитни Бертгольда — Гротеск полужирный книжный.

Гарнитура № 23. Гротеск полужирный книжный. Кегли: 6, 8,10,12,16, 20, 24, 28, 36, 48, 60.

Единственный курсив среди всех оставленных в стандарте гротесков — шрифт словолитни Лемана Древний чёрный курсив.

Гарнитура № 24. Древний чёрный курсив. Кегли: 8, 10, 12, 14, 20, 24, 28.

Акциденц-гротеск был создан в 1898 году в словолитне Бертгольда (как утверждалось самой словолитней). Некоторые источники называют в качестве даты создания 1896 год и утверждают, что рисунок шрифта не был разработан непосредственно словолитней Бертгольда, но был получен в ходе одного из поглощений других словолитен.

Гарнитура № 25. Акциденц-гротеск. Кегли: 6, 8, 10, 12, 16, 20, 24, 28, 36, 48.

В каталоге словолитни значилось также так называемое «шатированное» начертание этого шрифта (в стандарт не вошло).

Такие шрифты, как Акциденц-гротеск, Рояль-гротеск, в силу простоты конструкции и однородности толщин штрихов считались наиболее подходящими для читателя низкой квалификации. Как отмечал Л. И. Гессен, «издания Детгиза для младшего возраста почти сплошь набираются рубленым (правильное название этого шрифта — акциденц-гротеск)».

Акциденц-гротеск в наборе: Маршак С. Я. Вчера и сегодня. 6-е изд. Л.: Детгиз, 1935.

Жирный гротеск — шрифт словолитни Бертгольда. Для него предусматривалась нарезка кегля 24.

Гарнитура № 26. Жирный гротеск. Кегли: 6, 8, 10, 12, 16, 20, 24, 28, 36, 48.

Сходным по рисунку был Газетный древний чёрный словолитни Лемана (на самом деле это тоже немецкий шрифт Zeitungs-grotesk словолитни Вельмера). В обиходе эти шрифты называли также Дубовый, Цыган. Вероятно, долгое время они выпускались вместе, хотя в стандарте остался только бертгольдовский.

Страница из справочника «Типографские шрифты, материалы и принадлежности» (М.: Союзполиграфпром, 1950). Лемановский Газетный древний чёрный чередуется с бертгольдовским Жирным гротеском.

Ещё один шрифт словолитни Лемана — Узкий гротеск.

Гарнитура № 27. Узкий гротеск. Кегли: 6, 8, 10, 12, 16, 20, 24, 28, 36, 40, 48.

Рекламный шрифт Гермес-гротеск (Hermes-Grotesk) был разработан в 1911 году словолитней Вельмера (Wilhelm Woellmer’s Schriftgiesserei). Кириллическая версия была выпущена петербургской словолитней «Ланге и Кº». Позднее стал именоваться Плакатной гарнитурой.

ОСТ 1337 включал также Шрифт пишущих машин производства словолитни Бертгольда.

Гарнитура № 29. Шрифт пишущих машин. Кегли: 10, 12.

Рукописный шрифт Триумф был разработан в 1890 году в словолитне Бауэра и компании (Bauer & Co). В 1897 году это предприятие было приобретено словолитней Бертгольда. Триумф был оставлен в стандарте (только кириллическая часть), главным образом, с расчётом на применение в прописях. Однако вскоре стало ясно, что для прописей он совершенно не подходит. Применялся редко.

Гарнитура № 30. Рукописный Триумф. Кегли: 12, 14, 16, 20, 28, 36, 48.

Шрифт 1812 года — «цветной» шрифт, созданный в словолитне Лемана к столетию войны 1812 года, — как утверждают отдельные источники, по рисункам Александра Бенуа. В стандарте была оставлена только кириллическая часть.

Гарнитура № 31. Шрифт 1812 года. Кегли: 16, 20, 34, 32.

Заключение

Итак, какие же последствия вызвало принятие ОСТ 1337? Тут сразу нужно отметить, что стандарт этот касался только ручных шрифтов. Он не распространялся на строко- и буквоотливные шрифты, кроме того, изъятие шрифтов не проводилось из картографических заведений, военных типографий, типографий Гознака и т. д. Кроме того, несмотря на обязательность стандарта, многие газеты, например, ещё долгое время продолжали использовать «нестандартные» шрифты — Рональдсон, Зецессион, Реформа, Герольд и др. Но и с учётом этого шрифтовой ассортимент резко сократился, и о его недостаточности стали писать уже в тридцатые годы. В то же время А. Г. Шицгал, а также А. А. Сидоров, Ф. Ш. Тагиров, В. А. Истрин и многие другие видели большой плюс в том, что стандарт освободил шрифтовое хозяйство «от большого количества случайных, неудобочитаемых и антихудожественных модернистских образцов». Этим он «улучшил оформление советских печатных изданий и дал экономию цветных металлов».

Что касается цветных металлов, в стране, недавно пережившей мировую войну, революции, гражданскую войну и интервенцию, они действительно были в дефиците.

А вот комментарий к выставке 1913 года в Киеве:

«Средства, которые предлагает лучшая в России словолитня Лемана, очень недостаточны для среднего работника, чтобы создать что-нибудь интересное. К сожалению, из шрифтов (за исключением прелестного „Титульного“ работы Александра Бенуа, которым набирается заглавие журнала „Старые годы“) не создано за последние годы ничего интересного. А больше всего мы нуждаемся теперь в новом текстовом шрифте. „Елизаветинский“ и „Петровский“ оскомину набили».

В следующем, 1914 году Россия вступит в мировую войну, во время которой «лучшая в России словолитня Лемана» будет заниматься производством артиллерийских снарядов.

По поводу антихудожественных модернистских шрифтов интересно, думаю, также будет узнать, как с ними дело обстояло за рубежом, где никаких стандартизаций не проводилось. Вот что писал Чихольд:

«Сейчас многие новые шрифты, сделанные перед Первой мировой войной, уже забыты. Лишь некоторые из них ещё используются. Типографика по состоянию на 1924 год страдала от бесконечного разнообразия шрифтов, отличавшихся ярко выраженной индивидуальностью. Наборные машины, ограничивающие число применяемых шрифтов, тогда были редкостью. Почти всё набиралось вручную. Были и другие шрифты, правда, они не всегда были лучше тех, что применяли около 1880-­х годов, и их было меньше. Непродуманная мешанина из несоответствующих друг другу шрифтов росла, как сорняки на огороде».

Сокращение ассортимента явно было сделано с прицелом на то, что в скором времени будет создано достаточное количество новых отечественных шрифтов. Пискарёв писал в своём «Художественном анализе к Стандарту»:

«...отношение к шрифту как к чему-то незыблемому, постоянному и годному во всех случаях, вне зависимости от времени, будет совершенно неправильным, и как явилось бы нелепым простое перенесение лучших исторических памятников архитектуры, например Парфенона, в наши советские условия, точно так же будет неправильным и простой отбор и перенесение без соответствующей переработки в наши советские условия хотя бы лучших шрифтов прошлого. Каждое время, каждый новый строй жизни, развитие техники требует и свой шрифт».

Комиссия отмечала, что «среди всех оставленных шрифтов нет ни одного, который бы удовлетворял удобочитаемости на все 100%», и предлагала тресту «Полиграф» «в ближайшее время проработать вопрос о создании нового шрифта для книжных и газетных работ».

И уже во второй половине тридцатых годов эти шрифты начали создаваться. В частности, лабораторией шрифта НИИ Огиза был создан для строко- и буквоотливного набора кириллический шрифт Бодони, так полюбившийся Пискарёву: «Очень хорошая и полная в категориях насыщенности гарнитура, имеющая свой курсив. Необходимо как можно внимательнее отнестись к созданию рисунков русского алфавита. Включение в стандарт надо приветствовать».

Однако создать достаточное количество новых шрифтов оказалось не так просто, и пришлось вновь обратиться к старым. Специальная комиссия, назначенная приказом по Министерству культуры СССР № 311-к от 22 марта 1955 года, произвела отбор образцов шрифтов и наборных украшений по неиспользуемым шрифтолитейным матрицам, хранящимся на 1-м шрифтолитейном заводе в Ленинграде. Были вновь введены в оборот следующие шрифты: Книжный медиаваль (гарнитура № 15), Медиаваль (гарнитура № 18), Гарнитура № 23, Гарнитура № 23 (курсив универсальный), Гарнитура № 1, Английский узкий (гарнитура № 3), Английский узкий (гарнитура № 5), Египетский жирный (гарнитура № 6), Египетский узкий (гарнитура № 7), Египетский узкий жирный (гарнитура № 8), Оттенённые шрифты: прямой узкий, прямой широкий, прямой светлый. Сначала они существовали как дополнительный ассортимент к действующему на то время ГОСТ 3489-52 «Шрифты типографские», потом вошли в новый ГОСТ 3489-57. Это, кстати, наглядно свидетельствует об ошибочности высказываемых предположений, что не вошедшие в стандарт шрифты и их матрицы были полностью уничтожены.

Конечно, не все постановления комиссии впоследствии были исполнены. Например, создание капители для всех гарнитур, включение в каждую гарнитуру орнаментов и инициалов. Согласно стандарту, для шрифтов, у которых имелась капитель, её предполагалось отпускать по специальным заказам. Для остальных шрифтов нарезка капители не предусматривалась.

Что же касается какого-либо изъятия шрифтов из типографий, больше оно никогда не проводилось. Старые шрифты постепенно исключались из ГОСТов, но продолжали производиться шрифтолитейными заводами согласно техническим условиям. И хотя новые шрифты появлялись не так часто и были не так доступны, как хотелось бы полиграфистам, все постановления соответствующих ведомств, призывы в печати были направлены на расширение шрифтового ассортимента. Кроме, пожалуй, одной статьи, написанной в конце шестидесятых людьми, занимавшимися проблемой распознавания текстов: «Естественно, что наилучшим выходом из положения было бы проведение всеобщей реформы печати с целью ограничения количества используемых типов шрифтов и унификации выбранного шрифта с учётом требований к печати, разработанных в процессе создания читающих автоматов. Было бы целесообразно на первых порах, хотя бы для печати научно-технической литературы, использовать прямые шрифты типа рубленой гарнитуры и не более двух-трёх различных типов шрифтов». Но, к счастью, это предложение не имело последствий.

  1. Гар­ни­ту­ра Обык­но­вен­ная — New Standard (ParaType), Old Standard (ди­зай­нер А. Крю­ков)
  2. Обык­но­вен­ный уз­кий — Old Standard Condensed (ди­зай­нер Д. Хо­рош­кин)
  3. Ла­тин­ская гар­ни­ту­ра (Lateinisch, H. Berthold, 1899) — Ли­те­ра­тур­ная гар­ни­ту­ра (ParaType), Ла­тин­ский (ди­зай­нер Д. Хо­рош­кин)
  4. Ко­рин­на (Korinna, H. Berthold, 1904) — ITC Korinna (ParaType)
  5. Ака­де­ми­че­ская гар­ни­ту­ра (Sorbonne, H. Berthold, Berlin, 1905) — Academy
  6. Ели­за­ве­тин­ская гар­ни­ту­ра — Elizabeth
  7. Паль­ми­ра (Ingeborg-Antiqua, D. Stempel, 1909) — Hermitage Ingeborg (Storm Type Foundry), Palmyra (ди­зай­нер Д. Хо­рош­кин)
  8. Гер­мес-гро­теск (Hermes Grotesk, Wilhelm Woellmer’s Schriftgiesserei, 1911) — Hermes
  9. Ак­ци­денц-гро­теск (Akzidenz-Grotesk, H. Berthold, Berlin, 1898) — Gothic 725
  10. Жир­ный гро­теск (H. Berthold, Berlin) — Black Grotesk
  11. Уз­кий гро­теск — Reforma Grotesk

Литература

  1. Адарюков В. Я. Русские граверы. М. А. Добров // Печать и революция. Книга 6 (июль-август), 1922.
  2. Булгакова Л. В. Научно-исследовательский институт книговедения за два года (октябрь 1926 — октябрь 1928) // Книга о книге. НИИ книговедения при Гос. публич. б-ке. Сб. 2. Л.: 1929.
  3. Вяземский Б., Урлауб М. Газетные заголовочные шрифты: Справочник для работников печати и студентов комвузов журналистики. Л.: Леноблиздат, 1935.
  4. Гер А. Письмо из Киева // Русский библиофил. № 1. 1914.
  5. Гессен Л. И. Оформление книги: Руководство по подготовке рукописи к печати. Л.: Гос. соц.-экон. изд.-во, 1935.
  6. Гильо Г. Г., Константинов Д. В. Оформление советской книги: Пособие для издательских работников. М.-Л.: Гос. изд-во лёгкой промышленности, 1939.
  7. Гольцев В. В. Комиссия по изучению искусства книги госуд. издательства // Гравюра и книга. № 2–3. 1924.
  8. Горленко Н. А. Николай Иванович Пискарёв. М.: Изобр. иск-во, 1972.
  9. Мамонтов О. В., Аврух М. Л., Кальмансон В. А. Вопросы автоматизации ввода, вывода и обработки информации на ЭЦВМ в системах информационного обслуживания // Труды III Всесоюзной конференции по информационно-поисковым системам и автоматизированной обработке научно-технической информации. М., 1967.
  10. Маркус В. А. Основы организации и экономики книгоиздательского дела: Допущено в качестве учеб. пособия для полигр. вузов. М.: Гос. науч.-техн. изд-во легкой промышл., 1949.
  11. Немировский Е. Книга, напечатанная на табель-календаре // Альманах библиофила. Вып. 3. М.: Книга, 1976.
  12. Образцы шрифтов, наборных украшений и орнаментов. М.: Искусство, 1956.
  13. Овсянников Ю. М. Рядом с книгами, вместе с книгами // Звезда. № 11. 2002.
  14. Основы оформления советской книги / Под ред. Сидорова А. А. и Истрина В. А. М.: Искусство, 1956.
  15. ОСТ 1337. М.: Техника управления, 1930.
  16. Семеновкер Б. А. Стандартизация в издательском деле 1932–1982 годов. // Книга: Исслед. и материалы. Сб. 45, 1982.
  17. Сидоров А. А. Друг книги — советский библиофил / Вступ. ст., ред. и примеч. Е. Л. Немировского. М.: Книга, 1981.
  18. Тагиров Ф. Ш. О развитии шрифтового дела в Советском Союзе // Книга: Исслед. и материалы. Сб. 13, 1966.
  19. Xромов О. Р. Владимир Яковлевич Адарюков (1863–1932): Материалы к биографии // Книга: Исслед. и материалы. Сб. 73, 1996.
  20. Шицгал А. Г. Русский гражданский шрифт 1708–1958. М.: Искусство, 1959.
  21. Шпильрейн И. Н. Язык красноармейца / Гос. ин-т экспериментальной психологии. Секция психотехники. М.-Л.: Гос. изд-во, Отдел военной литературы, 1928.
  22. Чихольд Ян. Облик книги: избранные статьи о книжном оформлении. — М.: ИЗДАЛ, 2008.
  23. Archiv für Buchdruckerkunst und verwandte Geschäftszweige. Alexander Waldow. 1890, 27. band (Heft. 6).
  24. Das Haus Berthold, 1858–1921. Zum 25-jährigen Bestehen der Aktiengesellschaft, Berlin. 1921.

Не­ми­ров­ский Е. Кни­га, на­пе­ча­тан­ная на та­бель-ка­лен­да­ре // Аль­ма­нах биб­лио­фи­ла. Вып. 3. М.: Кни­га, 1976.

Ов­сян­ни­ков Ю. М. Ря­дом с кни­га­ми, вме­сте с кни­га­ми // Звез­да. № 11. 2002.

Си­до­ров А. А. Друг кни­ги — со­вет­ский биб­лио­фил / Вступ. ст., ред. и при­меч. Е. Л. Не­ми­ров­ско­го. — М.: Кни­га, 1981.

Ги­льо Г. Г., Кон­стан­ти­нов Д. В. Оформ­ле­ние со­вет­ской кни­ги: по­со­бие для из­да­тель­ских ра­бот­ни­ков. — М.-Л.: Гос. изд-во лег­кой про­мыш­лен­но­сти, 1939.

Ги­льо Г. Г., Кон­стан­ти­нов Д. В. Оформ­ле­ние со­вет­ской кни­ги: по­со­бие для из­да­тель­ских ра­бот­ни­ков. — М.-Л.: Гос. изд-во лег­кой про­мыш­лен­но­сти, 1939.

Шиц­гал А. Г. Рус­ский гра­ждан­ский шрифт 1708–1958. М.: Ис­кус­ство, 1959.

Гес­сен Л. И. Оформ­ле­ние кни­ги. Ру­ко­вод­ство по под­го­тов­ке ру­ко­пи­си к пе­ча­ти. Л.: Гос. со­ц.-эко­н. изд-во, 1935.

Чи­хольд Ян. Об­лик кни­ги: из­бран­ные ста­тьи о книж­ном оформ­ле­нии. — М.: ИЗ­ДАЛ, 2008.

История
Имена
СССР
132224